Моя семейная жизнь разлетелась в щепки.
Мне 60, а мужу — 66. Скоро мы официально разойдёмся. После 35 лет, казалось бы, крепкого брака, всё перевернулось вверх дном. Мы с Виктором (ну, теперь уже бывшим) жили душа в душу в тихом городке под Казанью. Думала — на века. Ан нет, в один миг всё рухнуло, и теперь я остаюсь одна, с растерзанным сердцем и ощущением, что меня предали.
Прожили вместе больше тридцати лет. А началось всё под Новый год. Дети разъехались по друзьям, оставили нам своего пса — Шарика. Виктор, сославшись на то, что праздники тянутся слишком долго, собрался съездить в соседний город — мол, наведать могилы родителей да заглянуть к сестре. Я и не возражала, он и раньше так делал. Уехал, а я сижу дома, даже не подозревая, что это станет началом конца.
Вернулся через неделю — и будто подменили. Взгляд пустой, разговаривает сквозь зубы. А ещё через неделю как гром среди ясного неба: «Хочу развод. Не могу так больше. Есть женщина, которая меня спасёт». Я остолбенела, пробормотала что-то вроде «твоё право», а внутри — будто провалилась в пропасть. Потом узнала правду: нашла его в интернете та самая, с которой он встречался сорок лет назад. Переписывались, а его «поездка к сестре» оказалась встречей с ней.
Три дня у неё провёл. Говорит, будто с первой минуты всё сошлось. Она — вдова, уверенная в себе, с трёшкой в центре, дачей под Рязанью и парой иномарок. Виктор, оказывается, ей жаловался, что чувствует себя ненужным, что здоровье шалит. А она, именуя себя «целительницей», пообещала его «исцелить». Мало того — заявила, что практикует тибетскую медицину, рак на ранних стадиях лечит и с потусторонним миром «на связи». Сулила золотые горы: мол, разведёшься — получишь дачу, машину и вечную заботу. Вот так и начался этот бред.
Виктор потребовал, чтобы я бегом в загс — подписать согласие на развод. Я отказалась наотрез: «Не буду прыгать по твоей указке». Тогда он сам подал в суд. О заседании узнала случайно, когда решила разузнать, что вообще происходит. В иске прочитала, что мы, оказывается, 15 лет не спали в одной кровати, а последние шесть и вовсе жили раздельно. Чистой воды ложь! Я всё отвергла, и теперь жду суда, чувствуя, как почва в буквальном смысле уходит из-под ног.
Он теперь смотрит на меня, будто на прокажённую. А как называть эту «целительницу» лет шестидесяти, которая вломилась в нашу жизнь? Что она с ним сделала? Виктор ей признался, что каждый день выпивает по стопке, хотя у него одна почка. А она ему: «Ничего страшного». Безумие! Когда я умоляла его опомниться, он отрезал: «Мы давно чужие. Этот брак уже умер».
Вот и всё. В шестьдесят остаться одной — это как гора на плечи. За 35 лет я привыкла к нему, к нашей жизни… А он, выходит, даже не понимал, что у нас было. Теперь передо мной пустота. Сердце болит, и в голове один вопрос: как жить дальше, если всё, во что верила, рассыпалось в прах?
