Семья, которой у меня не было
Анна вернулась домой после тяжелого рабочего дня и сразу почувствовала — в квартире кто-то есть. В воздухе витал чужой запах, из кухни доносился приглушенный голос телевизора и тихий разговор. Вздохнув, она догадалась: свекровь опять нагрянула без предупреждения. Вера Петровна вела себя так, будто это ее дом. Анна сняла пальто, разулась и уже хотела зайти на кухню, как вдруг услышала свое имя. Она замерла. Голос свекрови звучал жестко, почти зло:
— Димочка, ты бы подумал, кто рядом с тобой. Она… не твоего круга. Это сразу видно…
Анна остолбенела, рука так и осталась на ручке двери. В груди стало холодно. Вера Петровна говорила о ней. Обсуждала с сыном — осуждала, придиралась, словно разглядывала товар на рынке. А Дмитрий… молчал. Не заступался.
Анна слушала и вспоминала, как когда-то ей казалось, что его семья — подарок судьбы. Добрые, сердечные, настоящие. Не то что ее родня. Там за любым праздничным столом — ссоры, обиды, перешептывания за спиной, колкости, прячущиеся за фальшивыми улыбками. Ждать помощи — бесполезно. Только разговоров о том, кто кому и сколько должен.
Она выросла в семье, где не было принято поддерживать. Где мама с усмешкой говорила: «Просит помочь с ремонтом? Скажи спасибо, что не требует заодно и крышу перекрыть». Где старшая сестра в детстве всегда внезапно «заболевала», стоило попросить ее посидеть с Аней.
Когда Анна впервые попала в дом Дмитрия, ей казалось, что это спектакль. Все было слишком светло: улыбки, объятия, теплые слова. Слишком чуждо. Она ждала, что рано или поздно их доброжелательность исчезнет. Что за ее спиной скажут: «Что ты в ней нашел, Дима?».
Но этого не случалось. Ни в первый, ни в десятый, ни в сотый раз. Она начала привыкать. Начала верить. Но внутри все равно шевелился червячок сомнения: «Я им не по душе. Я здесь чужая».
Аннина мама тоже встречала Дмитрия с улыбкой, но стоило ему выйти, тут же бросала:
— Худой как жердь. С таким хоть в разведку, хоть в бой. Да и вообще, скучный.
Анна злилась, но спорить уже не было сил. И лишь однажды она услышала, как мать Дмитрия тихо сказала сыну:
— Аня — хорошая. Держись за нее. Тебе с ней повезло.
Эти слова перевернули что-то внутри. Она расплакалась. Даже родная мать никогда так о ней не говорила…
Когда Дмитрий помогал отцу ремонтировать гараж в выходной, Анна возмущалась: «Это же наш единственный свободный день!»
— Он попросил — я помог. Он мне тоже поможет, когда понадобится.
И действительно — когда в квартире перегорела проводка, отец Дмитрия приехал после смены и все починил. Без упреков. Просто потому что «мы семья».
Анна училась. Было трудно. Всю жизнь ее учили: «Каждый сам за себя». А здесь — другой мир. Где помощь не обуза, а способ сказать «люблю».
Они с Дмитрием поженились. Его родные помогали с подготовкой: не только делами, но и деньгами. Родители Анны «подарили» пять тысяч рублей и сказали: «Вы взрослые — разбирайтесь сами».
Анна понимала, что, может, они и правы. Но на душе было горько.
Потом они копили на поездку в Турцию. Почти собрали нужную сумму. И вдруг — беда. Сестра Дмитрия попала в аварию. Машина — в хлам. Страховка почти ничего не покрывала. Сама она отделалась ушибами — и это главное. Но без машины она не могла работать. Маленький ребенок, работа — вся на колесах.
— Скинемся, — сказал Дмитрий. — Купим хоть какую-нибудь.
— А отпуск? — прошептала Анна.
— Подождет.
Она промолчала. Внутри все горело. Она так мечтала о море, о солнце, о тишине — хоть раз пожить для себя. Но кивнула.
Ее мама пришла в ярость:
— Ты с ума сошла?! Копила на отдых, а теперь ей машину покупать?! Это ее проблемы! Ну и дура!
Анна снова молчала. Да, она злилась. Но знала: в этой семье по-другому нельзя. Здесь помогают. И если ты хочешь быть частью этого мира — принимай его правила.
Сестра Дмитрия лично пришла поблагодарить. Сказала: «Как смогу — верну». Но Дмитрий с родителями только отмахнулись: «Не надо». Анна кивнула вместе с ними. Хотя до конца не понимала.
Прошло время. В Турцию они все-таки съезжали. Потом были Греция, Кипр. А потом — беременность. Родился Сашенька.
И в год — страшный диагноз. Лечение дорогое, квота покрывала не все. Они выставили квартиру на продажу — и все равно не хватало.
Анна обратилась к матери. Та сразу отказала:
— Мы свою квартиру продавать не будем. Нам самим надо где-то жить. Обратись к родне, что-нибудь дадим. Но квартиру — нет.
И тут Дмитрий, вбегая в дом, кричит:
— Они согласились! Сестра переезжает к родителям. Свою квартиру продает. И дачу тоже. Мы спасем нашего сына!
Анна не могла дышать. В тумане она позвонила сестре Дмитрия, пробормотала что-то о благодарности. Та лишь ответила:
— Мы семья. И когда на кону жизнь — выбора нет.
Саше сделали операцию. Он поправился. А они с Дмитрием жили в съемной квартире — и были счастливы.
Мама Анны была в шоке:
— Отдали жилье? За племянника? Ну ты и альтруистка…
— А я счастлива, мама. Потому что у меня теперь есть настоящая семья. Не такая, как у нас. Без злобы, без подколов. Там, где любят — без условий. И я не хочу возвращаться в тот мир, где выросла. Мне там нет места.
Мама обиделась. Но Анне было все равно.
И даже спустя годы ей было стыдно. За ту первую злость, за недовольство, когда они скидывались на машину сестре. Но теперь она знала: в настоящей семье добро не заканчивается. Оно идет по кругу. И когда приходит твоя очередь — ты просто отдаешь. Без обид. Без расчетов.
Потому что, когда за твоей спиной — люди, которые не предадут, это дороже денег. Дороже квартир. И даже дороже Турции.
