Ой, слушай, знаешь, такая история приключилась. Узнала Люда, что у отца есть другая, совершенно случайно – прогуляла школу, чтоб с подругой Светой в тату-салон сходить. Одеваться в ТЦ в форме – не комильфо, вот и завернула домой переодеться. Только джинсы натягивала, ключ в дверях повернулся. Замерла на месте, еле стоя на одной ноге, вторая застряла в штанине. Уже про грабителей подумала, но папин голос услышала – вроде, с кем-то говорил.
– Форму возьму и сразу выезжаю, – слышно было. – Не скажешь же, что на тренировке был, если сумка под кроватью торчит.
Ошиблась Люда – это не разговор был, папа сообщение озвучивал. Через пару минут женский голос донесся:
– Родной, как я соскучилась! Жду-не дождусь… Пирожки твои любимые, с мясом, испекла. Так что быстрей, а то остынут! Целую крепко-крепко!
Смысл дошел не сразу. Сначала голос узнала: тетя Катя, папина коллега и сестра маминой подруги, часто к нам ходила. Людке она нравилась – тетя Катя не такая, как все эти взрослые с их вечными поучениями, веселая была, современную музыку слушала. И только подумав, зачем она папе голосовые шлет, Люда осознала, что именно услышала.
В этот момент ключ снова повернулся, и в квартире воцарилась тишина. Люда опустилась на кровать, вновь прокручивая слова тети Кати. Нет, не почудилось. У папы действительно *она*. Что делать? Маме сказать? И как теперь с папой и этой женщиной общаться?
Совсем растерявшись, побежала на встречу. Подруга Света уже пять сообщений накидала. Ждали же похода давно, эскиз месяц выбирали. И Светка мастерски подделывала мамину подпись. Настроение было ниже плинтуса.
– Люд, что с тобой? – допытывалась Светка. – Настроения нет? Татуировку тоже хочешь? Так я мамину подпись наскоро подделаю, пара пустяков!
Как же хотелось кому-то этот шок доверить, тяжесть разделить, но даже с лучшей подругой – страшно. Пришлось Людмиле сделать вид, что дело и правда в тату.
Две недели потом – хоть стой, хоть падай. Учиться не могла, с подругами гулять не ходила, маму избегала, а папе хамила. Как жить дальше – не знала. Один раз чуть не сболтнула маме, но та начала пилить Людку за двойку по химии, и кончилось все грандиозной ссорой. Вечером мама пришла в комнату с эклером шоколадным (это Людка их обожала!) и говорит:
– Прости, лапочка, что накричала. Знаю, так нельзя. Просто за твои экзамены очень переживаю! Хочу, чтоб у тебя все получилось…
– Мам, ну хватит! Сдам я их! Этот эклер – мне?
– Ну конечно тебе. Помиримся? Я так не люблю, когда у нас морозины!
Эклер взяла, маму в щеку чмокнула и поняла – НИ ЗА ЧТО не причинит маме такую боль. Если из-за обычной ссоры она так переживает, что же будет, когда узнает правду? Надо было сделать ВСЕ, чтобы она ни о чем не догадалась.
И превратилась Люда в отцовского пособника: прикрывала его опоздания, напоминала про семейные даты ужом извивалась, когда ему кто-то звонил. А ему в ответ игнор, грубость, едва сдерживалась, чтоб всю правду ему в лицо не выложить.
Потом будто полегчало. Папа стал приходить вовремя, Люда экзамены сдала, перешла в десятый, и весь тот кошмар позабылся. Да еще и Коля познакомился – парень на два года старше, на юрфаке учится, на гитаре бренчит. Вечером компанией гуляли, но все чаще отделялись вдвоем. Вот и в тот вечер до фонтана дошли, время пролетело незаметно – пора было домой. Надеялась, что родители не заметят опоздания. На цыпочках прокралась в комнату.
«Фух, вроде пронесло», – подумала.
– Люда? – Не пронесло…
Мама в дверь заглянула.
– Что-то поздновато?
Люда ждала разноса, а мама будто и не ждала ответа.
– Прости, с подругами зависли. Мам, ты в порядке?
Даже при свете лампы видно – глаза красные, будто плакала.
– Да нормально. Скажи, а с папой ты в ювелирном не покупала ничего? Просто если что…
Какое-то чутье подсказало Люде – торопиться не стоит.
– В ювелирном?
– Чек на сережки попался случайно… Думала…
– Ах, ну да! – выпалила Люда. – Прости, забыла сказать! Деньги у папы на подарок Светке взяла – скоро у нее ДР, хотелось что-то особенное дать. Уши ей недавно прокололи… Что, слишком дорого? Прости, мам.
Выражение лица у мамы мгновенно см
Свежая татуировка пылала на коже, а в груди сверлила одна мысль: может, настоящая ошибка — это навсегда поверить, что люди не имеют права на прощение.
Шанс на исправление.
