Раны предательства
Ирина мыла посуду, когда телефон пронзил тишину кухни в маленьком городке под Воронежем. Вытерев руки о передник, она подняла трубку.
— Иришенька, здравствуй, золотко! — зазвучал сладкий голос тети Любы.
— Добрый вечер, — сухо ответила Ирина.
— Ирочка, сынок мой в Воронеж переезжает, надо бы где-то остановиться. Может, у тебя? — запела тетя.
— Нет! И не просите! Разбирайтесь сами! — резко бросила Ирина, чувствуя, как лицо заливает жаром.
— Как так… Мы же родные, — растерянно пробормотала Люба.
— После вашего предательства вы мне никто! — отрезала Ирина.
— О чем ты? Что я сделала? — в голосе тети дрогнул испуг.
— Ира, ты же не откажешь, да? — голос Любы капал медом, будто она милость оказывала, а не просила.
Ирина стояла у окна, сжимая кулаки. Эти разговоры повторялись слишком часто. Ей снова придется ломать свою жизнь ради «семьи».
— В чем дело? — спросила она, уже зная ответ.
— Племяннице твоей физика нужна! — затараторила Люба. — Экзамены на носу, а учитель зверь, двоек не жалеет. Ты же у нас умница, подтяни девчонку, а?
Ирина скрипнула зубами. Она уже безвозмездно учила детей всех родственников. Но отказать нельзя — так ее воспитали.
— Ладно, — выдохнула она, ненавидя свою слабость.
В их семье помогать родне было законом. Родители Ирины с детства вбивали, что семья — это святое, своих не бросают. Они не жалели ни сил, ни денег. Если кому-то из родни нужна была помощь, они бросали все и мчались.
— Когда-нибудь и нам помогут, — твердила мать.
Ирина верила.
Ее родители не были богачами, но держали маленькую пекарню. Жили скромно, но безбедно. Этого хватило, чтобы стать «кошельком» для всей родни. Кто-то приезжал в Воронеж и жил у них, экономя на съеме. Кому-то нужны были деньги — брали у них, клялись вернуть, но долги таяли, как снег весной. Если требовалось устроить кого-то на работу, шли к отцу.
Ирина тоже не отсиживалась. После института стала бесплатной репетиторшей для всех племянников, троюродных братьев и дальних родственников. Годами она убивала вечера на их детей, жертвуя своей жизнью. Она была уверена: если их семье понадобится помощь, родня ответит тем же.
Эта вера разлетелась вдребезги.
— Вы уверены? — голос Ирины дрожал, ногти впились в край стола.
Врач смотрел на нее с профессиональным спокойствием.
— Перепроверили трижды, — тихо сказал он. — Лечение нужно начинать немедленно.
Ирина кивнула, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Мысль, что они не одни, была единственной соломинкой.
Дом наполнился гробовой тишиной. Отец сидел, уставившись в стену. Мать металась по комнате, сжимая телефон, но так и не набрала никого. Ирина смотрела на них и понимала: они не имеют права сдаться.
— Мы справимся, — сказала она, разрывая молчание. — Нас много. Мы выстоим.
Отец тяжело вздохнул.
— А деньги? Это слишком дорого…
— Деньги найдем, — отрезала мать.
Они начали собирать. Продали все: квартиру Ирины, машину, бабушкины серьги, даже диван. Родители вывели все сбережения из бизнеса. Но суммы не хватало. Тогда они сделали то, что считали естественным: обратились к родне, которой столько лет помогали.
— Родные, у нас беда, — голос матери дрожал. — Нужна помощь. Любая сумма, кто сколько может.
В ответ — тишина, а потом витиеватые отговорки.
— Держитесь, — бросила одна тетка. — Мы бы помогли, но сами в долгах…
— Ох, как жалко, — подхватил дядя. — У нас ремонт, все деньги ушли…
— Я бы дала, но средства в депозите, не снять, — равнодушно сообщила двоюродная сестра.
Ирина слушала и не верила. Те, кто годами тянул из них деньги, жил в их доме, пользовался их связями, теперь не могли дать и пяти тысяч рублей.
Откликнулся только один дальний родственник. Он перевел небольшую сумму, извиняясь, что не больше. Ирина знала, что для него это много, и была благодарна.
— Спасибо, — сказала она, сдерживая слезы.
После этого она выключила телефон и сжала кулаки. Они справятся. Даже если весь мир против.
Пришлось брать кредит под залог родительской квартиры.
— Мы правда это делаем? — голос Ирины дрожал, она схватилась за голову.
— У нас нет выбора, — устало ответила мать.
Они сидели на кухне среди горы бумаг, счетов и расчетов. За окном сгущалась тьма, но свет не включали — берегли каждый рубль.
— Если не выплатим, потеряем все, — прошептала Ирина.
— Если остановимся, потеряем отца, — отрезала мать.
Деньги пришли быстро, но так же быстро растворились. Каждая копейка уходила на лечение, каждая процедура была надеждой. Ирина перестала считать поездки в больницу, анализы, рецепты.
Отцу стало лучше. Это было единственное, что имело значение.
— Есть улучшения, — сказал врач, снимая очки. — Но расслабляться рано. Впереди долгий путь.
Мать выдохнула, Ирина кивнула. Они были готовы.
Работать пришлось на износ. Мать тянула остатки бизнеса, подрабатывала бухгалтером у трех контор, моталась по встречам. Ирина бралась за все: днем — основная работа, вечером — репетиторство, ночью — переводы на фрилансе.
— Когда ты спала? — спросила мать, застав ее на кухне в пя— Не помню, — хрипло ответила Ирина, глотая горький кофе, а за окном в предрассветной мгле уже слышался звенящий смех тех, кто когда-то называл себя семьёй.
