— Мам, ну что с тобой? — Света потянула мать за рукав. — Почему молчишь? Я спрашиваю!
— Всё нормально, дочка, — Анна Ивановна вытерла руки об фартук и отвернулась к окну. — Просто устала немного.
— Какая усталость? Ты же дома сидишь! — голос дочери дрогнул от раздражения. — Я уже полчаса рассказываю про переезд, а ты будто не слышишь.
— Слышу, слышу. Новую квартиру берёте, молодцы.
Света фыркнула и плюхнулась на кухонный стул рядом с остывшим чаем.
— Мам, ну посмотри на меня! Что-то случилось?
Анна Ивановна медленно повернулась. В глазах — непролитые слёзы, но губы сжаты.
— Говорю же, всё в порядке. Продолжай про квартиру.
Дочь прищурилась. Мать похудела, под глазами — синяки.
— А папа где? Всё ещё на даче?
— Папа… — Анна Ивановна запнулась. — Задержался. Дела у него там.
— В январе? — Света удивлённо подняла брови. — Какие дела зимой?
— Ну… снег чистить, домик проветрить. Холода же.
Дочь нахмурилась. Отец всегда твердил, что зимой на даче делать нечего — только деньги на проезд тратить.
— Мам, позови его. Мне с вами обоими поговорить надо.
— Не беспокой его, — мать резко перебила. — Он… занят.
— Чем?! — Света достала телефон. — Сейчас сама позвоню.
— Не надо! — Анна Ивановна вырвала трубку. — Не звони, прошу.
Дочь остолбенела.
— Вы что, поссорились?
— Нет. Всё хорошо, я же сказала.
— Какое «хорошо»?! — Света вскипела. — Ты белая как мел, глаза опухшие, папы нет, а ты твердишь «нормально»!
Анна Ивановна стиснула губы. За окном кружил снег, укрывая двор пушистым ковром.
— Чай новый хочешь? — перевела тему. — Этот остыл.
— Не нужен мне чай! Где папа?!
Света вскочила и схватила мать за плечи.
— Я твоя дочь! Если что-то не так — говори!
Анна Ивановна закрыла глаза. Грудь сдавило от боли, которую она носит уже неделю. Неделю лжи и пустоты.
— Папа… — голос дрогнул.
— Что с ним?!
— У Лены, — выдохнула мать.
— У какой Лены?
— У Елены Викторовны. С третьего этажа.
Света замерла.
— И… что он там делает?
— Живёт, — прошептала Анна Ивановна.
Слово повисло в воздухе, тяжёлое, как гиря.
— Как… живёт?
— Переехал. Неделю назад. Сказал, что любит её.
Света рухнула на стул.
— И ты молчала?
— Молчала.
— И всё это время твердила «всё хорошо»?
Анна Ивановна повернулась. По лицу текли слёзы.
— А что я должна была сказать? Что твой отец, с которым мы прожили сорок лет, бросил меня ради соседки? Что я теперь никому не нужна?
— Мама… — Света обняла её. — Почему сразу не рассказала?
— Боялась расстроить. У тебя переезд, работа. Зачем тебе мои беды?
— Какая работа?! Ты — моя мать! Твои беды — мои!
Анна Ивановна разрыдалась, прижавшись к дочери.
— Светочка, мне так больно… Не знаю, как жить дальше.
— Расскажи всё. С самого начала.
Они сели на диван. Мать вытерла слёзы и заговорила:
— Всё началось три месяца назад. Папа стал поздно приходить, говорил — дела. Потом стал холодным. Раньше спрашивал, как день прошёл, что нового. А потом — молчал, в телефон уткнулся.
Света слушала, не перебивая.
— Думала, устал. На работе у него завал был. Но потом заметила — рубашки новые покупает, духами пользуется. А дома — хмурый.
— И ничего не заподозрила?
— Заподозрила. Но верила, что ошибаюсь. Столько лет вместе… Казалось, такого не бывает.
Она снова заплакала.
— А потом встретила Лену у подъезда. Она покраснела, глаза опустила. И я всё поняла.
— Что?
— Что они… вместе. Почувствовала. Пришла домой — папа собирается. Говорит, к Сергею зайдёт. А сам — в новом пиджаке, причёсанный.
— И ты пошла за ним?
— Да. Стыдно, но пошла. Зашёл к ней в подъезд.
Света стиснула зубы.
— И что сделала?
— Ничего. Вернулась, до утра не спала. А утром он пришёл — будто ничего не было. Завтрак съел, на работу ушёл.
— Мам, почему не поговорила с ним?!
— Боялась, — призналась мать. — Боялась, что если скажу — он уйдёт. А так хоть видела его.
— И долго это длилось?
— Месяц. Целый месяц я притворялась, что не знаю. Готовила, убирала. А ночью — плакала.
Света покачала головой.
— Зачем себя мучила?
— А что делать? Скандалить? Кричать? Думала — одумается.
— Но не одумался.
— Нет. Неделю назад за завтраком сказал: «Аня, ухожу. Полюбил другую».
Анна Ивановна задрожала.
— Представляешь? За завтраком! Как о дожде сообщил!
Дочь прижала её крепче.
— И ты что?
— Ничего. Молчала. Он вещи собрал и ушёл. А я так и сидела с ложкой.
— Господи…
— Больнее всего, что даже не извинился. Будто я ему чужая.
Света встала, прошлась по комнате.
— А эта Лена кто?
— Обычная. Библиотекарь. Муж умер два года назад. Тихая, скромная. Всегда здоровались.
— И как она на это пошла?
— Не знаю. Наверное, заскучала. А папа внимание стал уделять — и ей понравилось.
— Но она же знала, что у него семья!
— Конечно знала. Я ей даже фото внуков показывала.
Света остановилась перед матерью.
— Ты с ним после этого говорила?
— Один раз позвонил. Спросил, как дела. Я сказала «всё нормально». Не стала ныть.
— А он?
— Обрадовался. Сказал: «Хорошо, что без сцен». Без сцен! После сорока лет брака!
— Мам, а ты хочешь, чтобы он вернулся?
Анна Ивановна задумалась.
— Не знаю. Иногда — да. А иногда думаю: за
