Вера проснулась с тяжестью в теле. За окном кружила метель, и она мысленно поблагодарила себя за вчерашний поход в магазин — сейчас шагать по сугробам с её больными ногами было бы мукой. Да и давление, кажется, опять подскочило. Она проглотила таблетку, прилегла на диван и закрыла глаза.
«Лежу, как бревно, а щи варить надо», — подумала она, но подняться не хватало сил.
Так уж завелось — первого января к ней приходил сын с женой на обед. Раньше, когда Антон был маленьким, тащил с собой и внука. И всегда с порога бубнил: «Ма, а щи есть? Оливье уже до печёнок дошло». Вера решила, что ещё чуть-чуть отдохнёт и встанет. Успеет. Она прислушалась к себе — голова, вроде, перестала раскалываться.
Она открыла глаза и уставилась на фотографию мужа на стене. Повесила специально так, чтобы видеть его перед сном и утром. Семь лет прошло, а она всё не могла привыкнуть, говорила с ним, глядя на портрет.
— Тяжело мне без тебя, Борька, — прошептала она.
«А помнишь, как ты вчера с работы пришёл без подарка в мой день рождения? Цветы под пальто на вешалке спрятал. Нарочно копался, пока раздевался, чтоб я вышла и спросила, чего ты там возишься?
А ты сказал, что зарплату потерял. В магазине, мол, пока подарок выбирал, кошелёк вытащили. Как же я тогда злилась! Чуяла подвох, знала твой скверный характер, но опять попалась.
А упрямый же был — доводил всё до конца, что задумал. Я уж думала, как жить без денег до следующей получки.
Пришли гости: сын с невесткой, твой дружок Коля с женой да моя подруга Людка. Сели за стол, шампанское налили, ты тост сказал — и вдруг суёшь мне коробочку с золотыми серёжками. Мне тогда пятьдесят стукнуло. И так обидно стало, что чуть не швырнула в тебя этой коробкой! А ты хохотал, радовался, что опять меня разыграл». — Вера с укором посмотрела на портрет.
«А как ключи в сугроб уронил, помнишь? Весь двор искали, соседи помогали. Потом сам подкинул, чтоб я их «нашла». Сколько ни спрашивала — не признался. Перед людьми стыдно было? Они бы не поняли. Да и не только мне доставалось — и дети страдали…» — мысленно говорила она мужу.
Борис с портрета слушал молча. Редкий кадр, где он не ухмылялся. Обычно — вечно хитрая улыбка. Вера вздохнула и села. Голова отпустила.
Она пошла на кухню, начала варить щи, и каждое движение отдавалось болью в коленях.
А потом вспомнила…
***
Был душный августовский полдень. Юная Верочка сидела перед зеркалом в белом подвенечном платье. Подруга Люда укладывала ей волосы — она училась на парикмахера. Вера не могла усидеть на месте: то улыбалась, то замирала в задумчивости.
Вот-вот приедет жених, а она до сих пор сомневалась, правильно ли послушала мать.
«Семья у Сергея крепкая, хозяйство большое, парень работящий. Да и кто у нас в деревне ещё есть? Городские своих девок находят», — уговаривала мать.
И Вера согласилась. Двадцать лет — пора замуж. Люда расхваливала её наряд, Сергея, а у Веры на глазах выступили слёзы. Она то и дело прислушивалась — не зашумела ли под окном машина. И радовалась, если мотор проносился мимо.
Но вот двигатель заглох у крыльца, дверца хлопнула. Вера вздрогнула и замерла. Сердце билось, как пойманная синица.
Люда выскочила встречать жениха, выпрашивать выкуп за невесту. Мать уже стояла на крыльце…
А Вера вдруг думала не о том, о чём положено невесте. Она вспомнила, как накануне мать послала её в магазин — и там она столкнулась с Борисом. После армии он не вернулся в деревню, уехал в город. Она его года не видела.
Возмужал. Не красавец, но видный, совсем городской. Она покраснела под его взглядом, опустила глаза.
— Опоздал, парень, — фыркнула продавщица тётя Зина. — Не твоя невеста. Завтра под венец идёт.
— Это мы ещё посмотрим, — усмехнулся Борис, не отрывая глаз от Веры.
Она не помнила, что купила. Выбежала на улицу и только там смогла дышать. И с тех пор не могла забыть его взгляда.
Вера прислушалась. Что-то долго торгуются с женихом. Вдруг дверь распахнулась — и через порог шагнул не Сергей, а Борис.
Вера вскочила, сердце колотилось так, что вот-вот выпрыгнет. Мать пыталась удержать Бориса за рукав, Люда застыла в изумлении. Борис вырвался, подошёл к Вере.
— Не могу без тебя. Пойдёшь со мной? Сейчас? — спросил он.
Она не могла вымолвить ни слова. Он подхватил её на руки и понёс к двери. Мать с подругой едва успели отпрыгнуть. Вера обняла его за шею, прижалась, будто так и должно было быть.
Так он увёл её из-под венца. Деревня потом месяц языками чесала. Сергей пришёл пьяный, постоял, посмотрел — и ушёл.
Позже Борис рассказал, как ходил к нему.
— Не дам вам жить. Всё равно отниму. Лучше прибей меня сейчас, — сказал он.
Сергей струсил.
После свадьбы они уехали в город. Сначала жили в общаге, потом Борису дали квартиру от завода. Первое время спали на матрасе на полу. Но как же они были счастливы! Двоих детей вырастили. Дочь за границу уехала, сын здесь, внук уже институт заканчивает. Ни разу Вера не пожалела, что сбежала с Борисом.
И всю жизнь он её разыгрывал. Она злилась, но попадалась снова и снова.
Даже когда у него сердце прихватило, он твердил, что шутит, чтоб её разжалобить. А она видела, что ему больно, плакала. «Скорая» тогда долго ехала — такие же сугробы были. До больницы не довезли…
***
Вера вздохнула, смахнула слезу и выключила плиту. Что на неё нашло? Голова снова заныла, будто молотком стучали в висках. Она вернулась в комнату, прилегла.
— Вот, Борька, седьмой НовыйПотом сын с невесткой нашли её на диване — с улыбкой на лице и рукой, будто протянутой к чему-то невидимому, а на плите так и стояли недоеденные щи.
