Тихая грусть Марии Семёновны: как одиночество растопило сердца
Проснулась я на рассвете, когда первые лучи солнца робко пробивались сквозь хмурые тучи над тихим городком Дубровка. Неторопливо налила себе чашку крепкого чая, намазала хлеб мёдом. День обещал быть свободным от хлопот, можно было позволить себе немного лени. Устроилась в гостиной, включила старый телевизор, дребезжащий от времени, как вдруг резкий звонок в дверь нарушил покой.
«Кто бы это мог быть?» – пробормотала я и пошла открывать. Уже взялась за ручку, но внезапно услышала шёпот за дверью. Замерла, прислушалась – и сердце ёкнуло от тревоги.
Решение мое было тяжёлым, но выхода не оставалось. Устала я от равнодушия, от вечной спешки, от пустых разговоров. Сходила в магазин, накупила продуктов, запёрла дверь на все замки, отключила ненужные номера. Оставила только дочь и пару самых родных.
Дочь, Наденька, жила в Москве, звонила редко. Видимо, там ей было хорошо – что ж, бог с ней. Остальные же, казалось, забыли, что я вообще существую. Я первая всегда звонила, выслушивала, помогала, а моя жизнь никого не волновала.
Соседи стучались, только если соль или сахар срочно нужны, когда в магазин идти лень. Подруга Катерина звонила – хвасталась поездками да внуками, слова вставить не давала. Сестра Галя любила заглядывать на пирожки да уху мою. Наестся, а потом бросит: «Мой-то из командировки бутылку грузинского вина привёз, давай на днях у меня соберёмся!»
Я ждала, но Галина, как всегда, забывала. Пока сама не позвонишь – будто и не было разговора. Остальные – та же история. Никто не помнил, сколько раз я выручала. Да я и не ждала благодарности – помогала от души. Но хотя бы каплю внимания… Хотя бы взгляд тёплый.
Говорят: не делай добра – не получишь зла. А в сердце всё равно теплилась надежда – вдруг кто-то и обо мне вспомнит? Было горько. Казалось, я никому не нужна. Ну и пусть – пусть хоть так увидят правду. Люди в скиты уходят, в деревни – и ничего, живут.
Первый день моего затворничества лишь подтвердил худшие опасения: ни звонка, ни стука в дверь. Налила горячей ванны, нанесла крем, сделала чай с вареньем. За окном – слякоть, ветер, так что и выходить не хотелось. Но вдруг слёзы полились ручьём: в сериале героиня, моя ровесница, умирала в одиночестве, брошенная всеми.
Я уснула, укрывшись бабушкиным пледом, под мерное гудение телевизора.
Так прошло два дня.
На третий день выглянуло солнце. Проснулась поздно, но на душе было светло. На телефоне – два пропущенных от Нади. Только собралась перезвонить, как она сама набрала:
«Мама, ты жива-здорова? Я места себе не нахожу – три дня от тебя ни звонка! Так испугалась! Представляешь, у нас с Васей радость – ждём малыша! И его переводят в филиал здесь, так что скоро будем рядом. Ты как, мам? Я так соскучилась!»
А утром – стук в дверь. Даже не стала смотреть в глазок: ну позвонят и уйдут. Но за дверью голоса соседей – и говорят обо мне.
«Чё-то нашу Марию Семёновну давно не видно, не заболела ли?» – это баба Люба, снизу.
«Да вчера свет горел, но не отвечает. Может, скорую вызывать?» – встревоженно вторила тётя Зина.
«Давай ломиться, если не откроет! Она у нас золотая, всем помогала. А вдруг беда?»
Мне стало стыдно. Притворилась, что только проснулась: «Ой, соседки, доброго утра! Всё хорошо, просто спала крепко».
«Слава богу! – заулыбалась баба Люба. – Заходи к нам на чай, а то мы уж забеспокоились. Без тебя-то скучно!»
Тут зазвонил телефон – сестра Галя:
«Маня, слушай, мне сегодня ты приснилась! Прости, что давно не звала – дела, суета. Приходи сегодня, а? Вино это самое распечатаем, по душам поговорим!»
Я улыбнулась. Только собралась исчезнуть – и тут все вспомнили.
А после обеда – незнакомый номер. Думала, мошенники, но звонок повторился. Ответила. Мужской голос:
«Мария Семёновна, это Николай Петрович. Мы с вами в сквере вместе гуляли, помните? Женщины просили узнать, почему вас нет… Хотя, если честно, я сам у Людмилы Степановны ваш номер выпросил. Вы здоровы? Может, помощь нужна? А завтра в сквере будет солнечно – приходите, если сможете. Я в два часа у фонтана буду ждать.»
И я согласилась.
Потом глянула в зеркало – пора красить волосы, седина пробивается. Где-то лежала новая помада, подарок от Гали. Да и хватит киснуть дома – завтра обещают ясно!
И правда: стоит на миг замолчать, чтобы тебя услышали, и ненадолго пропасть, чтобы тебя нашли.
