Дорога к счастью сквозь невзгоды
Жизнь Анастасии рассыпалась, словно песочный замок. После развода с мужем она, собрав все свои силы, вернулась в родную деревню под Смоленском. Её опорой стала бабушка Нина Петровна, обожавшая внучку и её сына Тёму.
— Тёма — вылитый отец, Вадим, — с грустью говорила Анастасия, глядя на мальчика. — Единственное светлое, что осталось от того брака.
— Я же говорила, не связывайся с этим ветрогоном, — вздыхала бабушка. — Сразу видно было — несерьёзный, да ещё и к рюмке тянется. А ты твердила: «Любовь, любовь!» — будто умом тронулась.
— Ну хватит, бабуля, — вздохнула Настя. — Будешь всю жизнь попрёки делать? Зато Тёма у нас есть, и это главное.
— Не горюй, родная, — обняла её Нина Петровна. — Больше не стану вспоминать. Ты у нас красавица — где он ещё такую найдёт? Дурак, одним словом.
— В школе за мной полкласса бегало, — Настя машинально поправила волосы, — но теперь мне не до романов. Никому не верю. Сначала все ласковые, а потом… — она махнула рукой.
— Не все такие, как твой бывший, — возразила бабушка. — Вот, например, Игорь. Помнишь, как он по тебе сох? Парень золотой: работящий, трезвый. До сих пор не женат, последний холостяк из вашего выпуска, — хитро подмигнула она.
— Бабуля, хватит, — засмеялась Настя. — Мне сейчас не до женихов. Нужно Тёму в школу собирать, дом обустраивать. Родители, как уехали в город за мной, так там и остались. Теперь я здесь хозяйка. Да и тебе помогать надо…
— Помощь — дело хорошее, — кивнула Нина Петровна, — но не спеши. Обустраивайся сперва сама. Я пока жива, бегаю, не дряхлая ещё. А родители твои не бросят, помогут. Может, к пенсии и вернутся. Вот и заживём все вместе: ты в родительском доме, а я в своей хатенке рядом.
— Ты у нас настоящая курочка-наседка, — Настя обняла бабушку и чмокнула в щёку.
— А про Игоря всё же подумай, — шлёпнула её Нина Петровна. — Такие парни на дороге не валяются.
Настя привыкала к деревенской жизни уже третий месяц. Игорь, местный механизатор, не спускал с неё глаз. Он, как и бабушка, считал её прошлый брак ошибкой, залечивать которую ей пришлось долго. Когда они с Ниной Петровной сговорились, одному Богу известно, но теперь то в магазине, то на почте они постоянно сталкивались. Бабушка шептала ему новости о Насте и Тёме, сокрушаясь, что внучка всё ещё одна.
Игорь краснел, вздыхал, но боялся снова получить отказ. Нина Петровна, видя его сомнения, подбадривала:
— Она изменилась, Игорек. Многое поняла. Красота — не главное, а ты для жизни — то что надо: крепкий, хозяйственный, заботливый…
— И не красавец, — усмехнулся он, но тут же посерьёзнел. — Я до сих пор её люблю, Нина Петровна. Все эти годы только о ней и думал.
Бабушка прослезилась и пообещала помочь.
— Только не торопись, голубчик. Не дави на неё. Она ещё не отошла, всего полтора года прошло. Дай ей время, — наставляла она.
— А если кто-то другой её увезёт? — забеспокоился Игорь. — Я уже раз её упустил. Больше не хочу.
— Тогда слушай меня, — хитро улыбнулась Нина Петровна. — Помогай по хозяйству, но ненавязчиво. Чувства свои не показывай. А там видно будет.
— Да вы у нас психолог, бабушка! — рассмеялся Игорь. — Это точно сработает?
— Ещё как! — заверила она. — А я словечко за тебя вставлю. Но если обидишь её — мне сердце разорвёшь.
Игорь кивнул, и на душе у него потеплело, будто он уже получил её согласие.
Весна вступала в свои права. По огородам важно расхаживали грачи, а грядки чернели свежей землёй. Однажды утром Настя услышала гул трактора у своего дома. Выскочив во двор в тапочках, она ахнула:
— Игорь, это что такое? Кому это? — она уставилась на кузов, доверху заваленный торфом.
— Тебе, конечно! — буркнул он, спрыгивая с трактора. — Бабушка заказала. Сказала: «Привези, и всё». Открывай ворота. Да ты чего в тапках-то? Оденься, простудишься! — сам распахнул калитку, заехал и вывалил торф у забора.
— Сколько я тебе должна? — Настя потянулась за кошельком.
— Ничего. Бабушке как пенсионерке — бесплатно. Убирай деньги, — отрезал Игорь, мельком глянув на неё, и уехал.
На следующий день его младший брат, старшеклассник Витька, три дня разбрасывал торф по огороду, не взяв ни рубля.
— С братаном свои счёты, — отмахнулся он. — Сказал не брать — значит, не беру.
— Да что за дела такие? — всплеснула руками Настя. — Меня в льготники записали?
Бабушка подтвердила слова Игоря, сияя от удовольствия.
— Вот тебе и грядки готовы. Теперь сажай, что душа пожелает.
Через неделю Игорь привёз машину навоза, свалив его за сараем.
— Пусть полежит, — сказал он. — Радуйся, что даром достался.
— Спасибо, Игорь, — улыбнулась Настя. — Не знала, что ты такой хозяйственный. Заходи на чай? Пирожки с капустой пекла.
Игорь чуть не подпрыгнул, но, вспомнив бабушкины наставления, сдержанно ответил:
— Как-нибудь в другой раз. Дела горой. На, это Тёме, — сунул ей шоколадку. — Мне все сладкое несут, а я не ем.
Настя тепло посмотрела на него.
— Спасибо. Приходи как будет время — мы с бабушкой и Тёмой будем рады.
Игорь уехал, напевая в кабине трактора. Сердце его ликовало. А Нина Петровна замечала, как тает лёд в душе внучки. Она нарочно не загОни поженились в тот же год, и с тех пор каждую весну Игорь привозил навоз и торф, а Настя пекла ватрушки, и Тёма смеялся, глядя, как его новые родители переглядываются через стол.
