Тени прошлого: исповедь о любви и прозрении
В тихом уголке Суздаля, где вековые берёзы шептались над мостовой, Василий раздражённо думал: «Ну вот, опять ревёт!»
Машина подкатила к дому. Наталья, его жена, сидела, сжимая ручку двери, словно боясь упасть. Василий скрёбнул затылок: «Ну что, теперь ещё и дверь перед ней открывать?» Но она уже ковыляла сама. Он дёрнул ручку так резко, что чуть не сбил её с ног.
— Эх ты, неуклюжая! — проворчал он, поддерживая её до порога.
Швырнул пакеты в прихожей, дождался, пока Наталья, хромая, доползёт до дивана, и бросил:
— Я ночью буду.
Развернулся и вышел. Долго кружил по улицам, глуша злобу радио. Нужен был глоток воздуха. Позвонил коллеге Степану. Тот позвал «на стрелялки» — проверить новую консоль. Василий согласился.
За рюмкой водки разговорились. Василий выложил всё: как брак стал клеткой, как Наталья «пилит, как дрель». Рассказал про Лену из бухгалтерии — задорную, с горящими глазами. Та всегда найдёт повод коснуться руки или засмеяться его шутке. С ней — лёгкость.
Наталья
— Почему мы откладываем отпуск? — спросила я в машине.
Василий взорвался. Ударил по торпеде, лицо перекосило. Я отвернулась к стеклу — слёзы потекли сами. В чём виновата? Просто спросила!
Подруга Галя намекнула: «Может, любовница?» Рассказала про своего Алёшу. Тот тоже сменился, когда на работе завелась «одна юбка». Молодая, смеётся на всё, а он — как под гипнозом. Стал носить узкие джинсы, сыпать «зашкварами». Галя чуть не провалилась сквозь землю, когда Алёша при детях завёл речь про «криповые видосы».
Кончилось тем, что Галя выгнала его «подумать» к тёще. Позвонила свекрови, пошутила: «Заберите ваше дитя». Та парировала: «Мне такого индюка не надо». Алёша получил такую взбучку, что «очнулся» вмиг.
Но с Василием этот номер не пройдёт. Он другой. Пока — никого нет. Но что-то гниёт.
Василий
Сидел у Стёпы, а в голове — Наталья. Куда девалась та, что смеялась до слёз? Теперь — вечный укор. Вспомнил Лену — как она сегодня в столовой тронула его руку.
Звонок. Наталья просит заехать за ней и купить лекарств. Всё настроение — к чёрту. Лена так смотрела, когда я уходил… А Наталья! Кому надо было тащиться на работу с распухшей ногой?
Набрал Ленин номер… И тут Стёпа:
— Ты чего задумался? Лене звонишь?
Сбросил. Неловко.
— Пойду, Стёп.
— У меня тоже была «Лена». Звала Аней, — вздохнул он. — Из-за неё семью потерял. Сына вижу раз в месяц. Жена замужем. Я думал — счастлив. Оказалось — ненадолго. Жена сказала: «Простила, но жить с предателем не могу». Встал на её место — понял: она права.
Молчал, а у меня в груди всё сжалось.
— Подумай, прежде чем шагнуть, — добавил он.
Ушёл. Телефон зазвонил. Думал — Наталья, но нет: Лена.
— Ты звонил? — защебетала она.
— Ошибка, — буркнул я.
— Загляни ко мне! Купи «Советского» полусладкого…
Меня затрясло. От её голоса, от себя. Сбросил. Она звонила ещё. Удалил номер.
Дома пакеты лежали нетронутыми. Наталья сидела в темноте у окна. Я сел рядом.
— Нать…
Она повернулась. Лицо опухшее. Сердце сдавило.
— Надо поговорить, — начал я, путаясь.
Говорил скомкано: то оправдывался, то винил её. Она молчала.
— Я поеду к маме, — тихо сказала она. — Подумай, Васёк, чего ты хочешь. Не заставляю выбирать. Решай сам.
Ушла. Я не разлюбил её. Но что со мной?
Бессонная ночь. Пустой взгляд в стену.
Наталья
Четыре часа его не было. Так страшно — разрушить то, что строилось годами. Больно. Смешно, но… кажется, он разлюбил. Устал.
Может, у него кризис? Сын — взрослый, дочь в институте. А он? Может, хочет новую семью: молодую жену, розовощекого младенца. У них всё будет идеально: дети-вундеркинды, счастливые фото…
А я? Вспомнила, как ночами стояла у кроватки с температурой, как сын орал от колик. Почему у других жён — сказка, а у меня…
Рыдала. Нога болела. Жалела себя, всё, что теряю. Мысль сверлила: «В чём виновата?»
И вдруг осенило: ни в чём. Просто любовь кончилась. У кого-то — навек, у нас…
Хлопнула дверь. Он вернулся.
Говорил сбивчиво. Я сказала, что еду к матери.
Маме солгала: «Травим клопов».
— Какие клопы? — удивилась она.
— Огромные, мам.
— Ты плакала?
— От яда, аллергия.
— Отстань от дочки, — вмешался отец. — Идём ужинать.
Пили с отцом портвейн. Он рассказывал про службу, показывал альбом. Пели под гитару. Утром услышала голоса:
— Васёк, у вас там зоопарк? — ворчала мать. — Надя про клопов, ты про тараканов…
Я вошла. Василий уплетал блины.
— Привет, Нать, — усмехнулся он. — Вытравил всю нечисть.
— Клопов?
— И тараканов.
— Хорошо поискал?
— Как никогда. И продукты в холодильник сложил.
Закрыла глаза. Выдохнула.
Василий и Наталья
— Давай больше не будем травить живность? — сказал он.
— Давай. Но чтобы не травить — не заводи.
— Договорились.
Василий
Представил её с другим. Свело так, что прикусил кулак. Утром рванул к тёще.
— Клопов травили? Наталья спит?
— Спи-ит, — косилась тёща. — Блины будешь?
— А то!
Наталья
ВМы больше не вспоминали о клопах, но каждый раз, когда в доме заводилась пыль, принимались за уборку вместе — и это стало нашим новым счастьем.
