Разбирая вещи мужа, Люба Петровна наткнулась на выпускной снимок. Сорок лет назад она стояла рядом с Михаилом, обнявшим её с опаской, будто боялся распугать. На фото оба улыбались, но Любовь помнила дрожь в руках, когда Миша подошёл фотографироваться.
— Любочка, можно с тобой? — покраснев, пробормотал он, не поднимая глаз. — Так, на память…
Она молча кивнула, сердце колотилось так, что, казалось, слышно по всему залу. Целый год Миша провожал её домой, таскал портфель, помогал с алгеброй. А она делала вид, что не замечает, будто ей всё равно.
Теперь, разбирая вещи после похорон мужа, Люба осознавала, как много упущено. Виктор прожил с ней тридцать пять лет, был хорошим человеком, заботливым отцом их двоих детей. Но сердце хранило память о застенчивом парне со школьного бала.
— Мам, ты там застряла? — выглянула в спальню дочь Таня. — Помочь?
— Так, фотографии перебираю. Глянь, какая молодая была, — Люба протянула снимок.
Таня взяла фото, разглядывая.
— А это кто? Не папа вроде…
— Одноклассник, — коротко ответила мать.
— Красивый. И смотрит так… влюблённо, — улыбнулась Таня. — Роман был?
Любовь отвернулась к окну. За стеклом моросил октябрьский дождик, в каплях отражались жёлтые кляксы клёна.
— Никакого романа. Просто дружили, — тихо сказала она. Потом добавила, словно оправдываясь: — Он в техникум пошёл, я в вуз. Дороги разные.
Таня пожала плечами, положила фото и вышла. Люба осталась одна с прошлым.
После выпускного они виделись считанные разы. Миша забегал к ней домой, пили чай на кухне. Мать Любы, Анна Ивановна, явно ему благоволила.
— Парень хороший, — говорила она дочери. — Работящий, серьёзный. Глаза на тебя не наглядится.
— Мам, не выдумывай, — отмахивалась Люба. — Друзья, вот и всё.
— Друзья, — вздыхала мать. — В твои годы я замуж шла.
В последний раз Миша пришёл в августе, перед началом учёбы. Люба готовилась к экзаменам в медицинский. Заваленный конспектами стол, учебники стопками.
— Не помешал? — заглянул он в дверь.
— Заходи, — кивнула Люба, не отрываясь от книги.
Миша сел, помолчал, потом заговорил:
— Люб, давай поженимся.
Сердце ёкнуло. Она подняла глаза, встретила его взгляд. Он сидел прямо, руки на коленях, каждое слово давалось с трудом.
— Всерьёз, — продолжил. — Я тебя… сильно люблю. С шестого класса. Больше никого не хочу. Ты в вуз поступишь, я работать стану, на квартиру скопим. Дождусь, пока закончишь… Потом семья.
Люба молчала. Внутри всё переворачивалось, хотелось крикнуть «да», кинуться к нему. Но её сковывал страх – боязнь легкомыслия, желание учиться, испуг перед силой его чувств.
— Миш, я… — начала она, но он перебил:
— Не отвечай сразу. Подумай. Я буду ждать.
Через неделю Люба уехала поступать в Нижний Новгород. Ответа Мише так и не дала. Вернулась студенткой – а он уже встречался с Ириной Кругловой.
Люба вздохнула, отложила фото. Сколько лет прошло, а всё как вчера. Ира с гордостью демонстрировала обручальное кольцо, Миша смущённо кивал при встрече, Люба поздравляла и желала счастья.
В институте она встретила Виктора. Старшекурсник, красивый, уверенный. Ухаживал настойчиво: цветы, театры. Люба вышла за него на третьем курсе. Пышная свадьба, все завидовали.
— Мам, а ты папу любила? — как-то спросила взрослая Таня.
— Конечно, любила, — ответила Люба.
И это была правда. По-другому, не так остро, как могла бы Мишу, но искренне, по-семейному. Виктор был хорошим мужем, отцом. Зарабатывал прилично, не пил. Люба работала врачом в поликлинике, растила детей. Обычная жизнь.
Порой она встречала Мишу. Морщины, седина. Но глаза всё те же – добрые, с грустинкой. Обменивались парой слов о погоде, о детях. Люба знала: у них с Ириной трое, он мастер на автозаводе, жили в хрущё
Солнечный зайчик скользнул по пожелтевшему картону, коснулся юного лица Миши на фотографии, стоявшей на холодном дереве комода, и Галина почувствовала, как давнее сожаление, тихое и всепрощающее, навсегда вплелось в узоры её собственной жизни, став молчаливым часовым у врат утраченного счастья.
