Кира стояла в коридоре отцовского дома, прижавшись к стене, и слушала, как мать за закрытой дверью ванной объясняет, почему она должна отдать свою машину.
Кируня, ну подумай сама! голос матери звучал натянуто. Андрей Владимирович каждый день на работу ездит. А ты студентка. Неужели тебе сложно на метро добираться?
Девушка зажмурилась. Машину ей подарил дед на двадцатилетие. Старую, но свою. Первую в жизни. Тогда он сказал: «Чтобы ни от кого не зависела. Чтобы сама решала, куда ехать».
Мам, машина оформлена на меня, спокойно ответила Кира.
Ну и что? Мы же семья! голос матери стал выше. Андрей Владимирович тебе как отец. Помнишь, как он с тобой математику в десятом классе разбирал?
Кира помнила. Помнила, как он орал на неё за каждую ошибку, как швырял учебник на стол, если она не понимала с первого раза.
Бестолковая, как пробка! Вся в мать пошла! шипел он тогда.
Из ванной донеслось урчание фена мать явно собиралась куда-то. Через пять минут она выйдет, и разговор продолжится. Этого Кира не хотела.
Я подумаю, солгала она и ушла в свою комнату.
Но думать было не о чем. Машину она не отдаст. А вот что делать дальше непонятно.
Кира училась на последнем курсе университета, подрабатывала репетитором английского. Денег хватало на жизнь, если не считать того, что «жизнь» проходила в доме, где каждый её шаг обсуждался и осуждался.
Андрей Владимирович появился в их семье, когда Кире было одиннадцать. Мать познакомилась с ним на работе. Высокий, с бородой, говорил уверенно и много.
Маме это нравилось. Отец был другим тихим, задумчивым. После развода он уехал в Москву, звонил редко.
Сначала Андрей Владимирович старался. Приносил конфеты, интересовался школой, даже пару раз водил в кино. Тогда Кира подумала: «Может, и правда неплохой». Но это быстро закончилось.
Как только он окончательно обосновался в доме, всё изменилось. Он начал командовать. Не просить, не предлагать приказывать. Будто Кира была не хозяйкиной дочерью, а прислугой.
Чай сделай. За собой прибери. Не топать. Двери не хлопать. Телевизор тише. Список правил рос с каждым днём.
А мать мать превратилась в адвоката Андрея Владимировича. Любую его претензию она тут же подхватывала.
Кирунь, он же с работы устал. Неужели сложно потише?
Кирунь, ну он же прав. Зачем музыку на полную громкость?
Кирунь, подумай о других.
«О других» означало о нём. Потому что, когда Кира готовилась к экзаменам и просила не включать телевизор на всю громкость, её просьбы игнорировали.
Мы не в библиотеке, отрезал Андрей. Хочешь тишины сиди в своей комнате.
Комната Киры была крохотной, бывшей кладовкой. Там помещались только кровать и письменный стол. Когда она пряталась там, стены давили, воздуха не хватало. Но выбора не было.
Со временем Кира научилась быть невидимой. Возвращалась домой, когда Андрей спал или его не было. Ела на кухне в одиночестве. Не участвовала в разговорах.
Так продолжалось, пока не началась история с машиной.
На следующее утро мать постучала в её комнату.
Кируня, ты проснулась? Нам надо поговорить.
Кира села на кровати. На матери было новое платье, явно дорогое. Волосы уложены. Она собиралась куда-то идти.
Говори.
Андрей Владимирович расстроился. Он думал, ты согласишься с машиной.
А почему он так решил?
Мать села на край кровати, посмотрела в окно.
Кируня, ты же понимаешь Мы с ним свадьбу планируем. Хотим всё красиво сделать, гостей пригласить. А денег ну, ты знаешь, как сейчас тяжело.
Кира молчала.
Ему машина для работы нужна. Новую должность получил, ответственная. По районам ездить придётся. На метро неудобно.
Пусть свою купит.
На что? голос матери дрогнул, но она взяла себя в руки. Кирунь, мы же не чужие. Мы семья! Он столько для тебя сделал
Что именно? спросила Кира.
Мать замешкалась.
Ну воспитывал же тебя. Как родной. С уроками помогал
Орал на меня, ты хотела сказать.
Не смей так говорить! мать вскочила. Он старался! А ты всегда неблагодарная была. Отец тебя избаловал, вот и результат.
В комнате повисла тишина. Кира смотрела на мать и не узнавала её. Когда-то они были близки. Когда-то мать защищала её, а не чужого мужчину.
Машину не отдам, твёрдо сказала Кира.
Тогда ищи, где жить, холодно ответила мать и вышла.
Кира осталась одна. В груди всё сжалось, дышать стало тяжело. Она никогда не думала, что дойдёт до этого.
Вечером, когда Андрей Владимирович вернулся с работы, в доме началось представление. Кира слышала их разговор через тонкую стену.
Ну что, поговорила с дочкой?
Поговорила. Отказывается.
Понятно. Значит, воспитывали её неправильно. Слишком мягко.
Андрей, она же ещё молодая. Не понимает.
А когда поймёт? Когда сама детей родит? Нет, Лариса. Если сейчас её на место не поставим, сядет нам на шею окончательно.
Мать что-то ответила, но тихо. Кира не разобрала.
Слушай внимательно, продолжил Андрей. Либо она отдаёт машину, либо съезжает. Я не буду жить в доме, где меня не уважают!
Но куда она денется?
Не твоя забота. Взрослая уже. Пусть самостоятельной становится.
После этого Кира не спала до утра. Лежала и думала: неужели мать выберет его?
Ответ пришёл через два дня. Мать вошла в её комнату с каменным лицом.
Кируня, мы с Андреем Владимировичем решили. Если ты не хочешь идти навстречу семье, живи отдельно.
Ты серьёзно?
Серьёзно. Ты взрослая, работаешь, сможешь снимать жильё.
Кира долго смотрела на мать.
Хорошо. Я съеду.
Мать явно ждала слёз, уговоров, может, скандала. Но не такого спокойного согласия.
Кирунь может, передумаешь?
О чём тут думать
