Поглотив слёзы: как я из матери-королевы превратилась в забытую старуху
В этом мире мне всегда было одиноко. С малых лет. Родителей не стало, когда мне едва стукнуло восемь. Осталась с бабушкой в покосившейся избушке на краю деревни. Она стала мне всем — и матерью, и отцом, и смыслом. Но её не стало, когда мне исполнилось пятнадцать, и тогда я поняла: надеяться больше не на кого. Всё, что у меня есть — это я.
После школы вышла замуж. Надеялась обрести семью, опору. Родилась дочка — моя радость, моё счастье. Муж, увы, оказался не тем, о ком мечтала: запил, кулаки распускал. Сколько слёз из-за него пролила, сколько ночей не спала, прислушиваясь к шагам в подъезде. В какой-то момент поняла: если не ради себя, то ради дочери — надо уходить. Развелась. Осталась с крохой на руках, без гроша в кармане. Но была цель — поднять её, дать то, чего сама была лишена.
Работала как лошадь. Утром — в булочной, вечером — мыла полы в конторе, по выходным — халтурила у соседей. В любую погоду — хоть вьюга, хоть ливень. А дома — улыбалась, чтобы дочь не видела усталости. Она росла, хорошела, а я… Я выбивалась из сил, лишь бы ей ни в чём не было нужды. Куклы, книжки, велосипед. Шила ей платья, ела хлеб с чаем, брала кредиты — лишь бы у моей девочки всё было.
— Мам, ты у меня самая лучшая! Ты — царица! — говорила она. А у меня на душе теплело.
Потом — школа, выпускной. Подбежала ко мне сияющая:
— Мам, нашла платье! Красивое! Всего пять тысяч…
Пять тысяч! А у меня в кошельке — две. Но кивнула. Продала бабушкину иконку — единственное, что осталось. Её память — за платье.
Поступила в институт. Гордилась! Устроилась на вторую работу. Но денег вечно не хватало. Комуналка, учёба, еда.
— Мам, ты же в Москве хорошо получаешь? Пришли ещё немного… Тут туго…
А я в столице мыла подъезды с рассвета до ночи. Спину ломило, руки трескались от химии. Но терпела. Ради неё.
Прошли годы. Звонит:
— Мам, я влюбилась. Жениться хотим.
Я опешила.
— А институт? А диплом?
— Всё потом, мам, не переживай!
Я снова вкалывала без сна. Чтобы свадьба была — как у людей. Ресторан, платье, цветы. Даже её фату купила. Потом — внук. Коляска, распашонки, смеси. «Мама, выручи, тяжело». И я выручала.
Однажды задумалась: хочу машину. Старую, дешёвую. Спина не выдерживает, по автобусам не наездишься. Может, дети помогут?
— Мам, ты что, с головой дружишь? Тебе машина зачем? Лучше деньги на ремонт внуку, а тебе и троллейбуса хватит!
Тут-то меня и осенило. Поняла до слёз: для них я больше не мать-царица. Для них я — досадная обуза. Мешаю их планам, мешаю жить.
Вышла на улицу, села на лавочку. Моросил дождь. Вспомнилось всё: ночные смены, стирка в тазике, ужины из хлеба с молоком. Всё — ради неё. А теперь… теперь я лишняя.
Вытерла слёзы рукавом поношенного пальто.
— Ничего, — прошептала. — Прорвусь. Как всегда.
Но внутри грызла мысль: поймёт ли она когда-нибудь? Поймёт, только став матерью.
Поднялась. Дождь крепчал. Волосы слиплись, сапоги хлюпали, но я шла. Твёрдо. Потому что я мать. Выстояла тогда — выстою и сейчас.
А вам, кто это читает, скажу: не забывайте матерей. Не меряйте их любовь удобством. Пока вы молоды, они отдают вам последнее. И когда ваш черёд придёт, не дай Бог услышать в ответ то, что сами когда-то говорили им.
