Волгоградской больнице шёл обычный дежурный день. Люди в приёмной сидели, углублённые в свои тревоги: кто скроллил телефон, кто вполголоса спорил, кто просто смотрел на кафельный пол, вымеряя минуты до кабинета. Медсёстры сновали с привычной озабоченностью, врачи выкликали фамилии, и все шло своим чередом.
Вдруг в приёмной повисла странная тишина. Дверь скрипнула, и в помещение вошла старушка. На ней висело потрёпанное пальто, а в руках она крепко сжимала потертый кожаный саквояж. Взгляд её был усталым, но спокойным.
По рядам немедленно пополз шёпоток. Парень в толстовке ехидно буркнул соседу:
— Ты глянь, она вообще в курсе, куда попала?
— Может, головой тронулась?
— Да ей чем приём платить? Дырявой копейкой?
Женщина молча подошла к скамье у стены, уселась, будто не замечая окружающих. Выглядела она не растерянной, просто чужой в этом белом, стерически-холодном мире нынешней медицины.
Минут через десять вдруг распахнулась дверь из оперблока. В зал уверенной походкой пошёл известный на весь город хирург — Сергей Васильевич, чья фамилия красовалась на доске почёта при входе. Его уважали все: и больные, и студенты, и знавшие толк в деле врачи. Высокий, с суровым лицом и в зелёной штормошке, он молча направился прямо к старушке.
— Вера Дмитриевна, простите, что задержал, — произнес он, с глубоким уважением дотронувшись до её плеча. — Ваша помощь срочно нужна. Запутался я в одном случае. Не могу разобраться.
Приёмная замерла. Шёпот смолк. Люди не понимали, что происходит. Этот человек, за которым обычно журналисты по пятам бегали, стоял перед пожилой женщиной с выражением почтительного трепета.
Тишину нарушил сотрудник из регистратуры:
— Да стоп… Это ж профессор! Наша же! Глава хирургов здесь была, в двадцать пятой больнице, двадцать лет назад…
И реальность сразу рухнула в привычное русло.
Эта женщина была не просто пенсионеркой от медицины. Она была легендой. Золотыми руками, спасавшими жизни тогда, когда не было ни сверхточных сканеров, ни роботизированных операций. Той самой, кто ставил на ноги отчаявшихся после работы бригады Терешковского.
А известный хирург, склонившийся перед ней, оказался её бывшим ординатором. Он пригласил её, потому что сомневался в своём решении по редчайшему случаю. И знал твёрдо: лишь её острый глаз разглядит то, что другие не увидят.
Она подняла на него спокойные глаза:
— Что ж, показывай, Серёжа. Посмотрим.
И все, кто минутучась поторяктывал и усмехался, потупили взгляд, осознав простую истину: ценность человека, как и старого учебника, часто скрыта за скромной обложкой, но мудрость его проверена годами, а не яркой обёрткой.
