Софья скрестила руки, опершись о спинку стула. Её холодные голубые глаза не отрывались от лица Данилы. Обычная надменность исчезла с его черт, уступив место напряжению.
Ты думаешь, я не спрашивала себя каждую ночь, стоит ли вернуться? произнесла она тихо, но твёрдо. Пять лет я жила с этой мыслью. Но выбрала ждать. Пока мои дети не станут достаточно взрослыми, чтобы понять, кто ты на самом деле.
Данила прочистил горло, избегая прямого взгляда.
Ты сбежала. Оставила меня на виду у всех, как брошенного мужа. Ты знаешь, что говорили мои коллеги? Что думали в фирме?
Мне всё равно, Данила, резко прервала его Софья. Если бы ты действительно заботился обо мне и нашем ребёнке тогда, сегодня я бы не стояла здесь, с двумя мальчиками, которые тебя не знают и ничего тебе не должны.
Между ними повисло тяжёлое молчание. Из соседней комнаты доносился смех Артёма и Миши, игравших со своими машинками.
Я хочу тест на отцовство, вдруг заявил Данила. Доказательства, что они мои.
Софья приподняла бровь.
Конечно. Но знай: этот тест ничего не изменит в том, что было. И в том, что будет.
И что же будет, Софья? спросил он, стараясь звучать уверенно, но в голосе читался страх.
Она слегка наклонилась над столом.
Я заберу всё, что ты считал своим: репутацию, покой и контроль над собственной историей. У меня есть документы, Данила. Переписки, записи. Всё, что ты говорил мне в последние месяцы перед тем, как я ушла. И если ты хочешь суда, будь уверен я первая подам иск.
Его лицо покраснело.
Шантаж?
Нет. Правда. Правда, которую ты сам увидишь чёрным по белому перед судьёй.
Данила откинулся на спинку кресла, пытаясь вернуть себе вид человека, держащего ситуацию под контролем.
Ты думаешь, сможешь меня сломать? У меня есть связи, деньги, власть.
А у меня есть терпение, спокойно ответила она. Ты же знаешь: терпение оружие тех, кому терять нечего.
В дверь столовой осторожно постучали. Артём заглянул в комнату.
Мам, мы пойдём в парк, когда дядя перестанет с тобой разговаривать?
Софья тепло улыбнулась сыну.
Конечно, родной. Ещё пять минут.
Данила впервые внимательнее взглянул на мальчиков. В его глазах мелькнуло сомнение признак человека, начинающего понимать, что он потерял больше, чем битву.
Я не хотел, чтобы всё так закончилось, пробормотал он, скорее для себя. Но если ты хочешь войны ты её получишь.
Нет, Данила. Я не хочу войны. Я хочу справедливости. И её не купишь ни деньгами, ни связями. Её может дать только правда.
Она встала, указывая на дверь.
А теперь, пожалуйста, уходи. Мои дети должны знать: если я сказала «хватит» это закон.
Данила замер на секунду, затем резко поднялся, схватил портфель. Перед уходом обернулся:
Ты пожалеешь.
Возможно, ответила Софья, не моргнув. Но ты пожалеешь сильнее.
Дверь закрылась с глухим щелчком. Софья глубоко вздохнула, глядя в окно. На улице начинал накрапывать дождь предвестник грядущей бури.
Артём и Миша вбежали в столовую.
Мам, мы идём в парк сейчас? спросил Миша.
Софья обняла их.
Да, идём. И запомните: каким бы огромным ни был этот мир, я всегда буду рядом.
Тем днём, пока мальчики играли среди мокрых листьев, Софья чувствовала: каждый шаг назад в этот город приближал её к последней схватке. Она знала Данила не остановится. Будет давление, угрозы, может, и грязные приёмы.
Но у неё было то, что он уже никогда не купит: доверие её детей. И это, в глазах Софьи, было самой дорогой валютой.
Вечером, уложив их спать, она села за стол и открыла ноутбук. На экране ждал файл с названием «Доказательства». Она начала писать их историю не только для суда, но и для того, чтобы однажды Артём и Миша прочитали и узнали всё.
«Правда единственное чистое наследство, которое я могу вам оставить», написала она на первой странице.
Завибрировал телефон. Сообщение с незнакомого номера: «Не думай, что победила. Игра только начинается».
Софья горько улыбнулась.
Тогда сыграем, Данила, прошептала она.
Она встала, выключила свет и посмотрела на дверь детской. В темноте в её сознании горела одна мысль: какой бы ни была цена, она больше не позволит никому решать их судьбу.