Моё сердце сжимается от тоски и ужаса. Невестка мечтает отнять у меня квартиру, которую я копила всю жизнь, ради амбиций моего сына. Их грёзы о просторном доме звучат как приговор, а я, пожилая женщина, дрожу при мысли остаться без крова. Эта история — о любви к ребёнку, предательстве и борьбе за последний островок безопасности в чужом мире.
Меня зовут Галина Степановна, живу я в тихом городке под Воронежем. Десять лет назад мой сын, Дмитрий, женился на Ларисе. Они ютятся с дочкой в крохотной однушке. Семь лет назад Дима купил землю и начал строить дом. Первый год только чертежи рисовали. На второй — забор поставили да фундамент залили. Потом снова затишье — денег не хватало. Сын копил на кирпичи, но не сдавался. За эти годы возвели первый этаж, но мечтают о двухэтажном особняке, где будет и моя комната. Дмитрий — семьянин, и я всегда радовалась его ответственности.
Ради стройки они уже многое отдали. Лариса уговорила сына продать их двушку, переехать в однушку, а разницу вложить в дом. Тесно, но они терпят. Когда приезжают, говорят только о будущем доме: какие обои выбрать, где плитку класть, как баню утеплить. Мои болячки, мои тревоги их не волнуют. Я молчу, слушаю, но в душе зреет страх. Чувствую, что Лариса с Димой хотят продать мою двушку, чтобы достроить их мечту.
Однажды сын сказал: «Мама, мы все будем жить вместе — ты, мы, внучка». Я спросила напрямик: «Значит, продать мою квартиру?» Они закивали, заговорили о том, как хорошо будет под одной крышей. Но, глядя на Ларису, я поняла: с ней мне не ужиться. Она даже не скрывает раздражения, а я устала делать вид, что не замечаю. Её колкие замечания, ледяные взгляды — не то, чего я хочу в старости.
Хочу помочь сыну. Больно видеть, как он надрывается, а стройка тянется годами. Но задала главный вопрос: «А где я буду?» В их тесной однушке? В недостроенном доме без тепла? Лариса тут же предложила: «Тебе же отлично подойдёт дача!» У нас есть старый домик в садоводстве — летом там хорошо, но зимой? Топить печку, мыться в корыте, бегать в сортир на морозе? Мои больные ноги этого не вынесут.
«В деревнях люди как-то живут», — усмехнулась Лариса. Живут, но не в ледяной времянке! Я не готова променять свою старость на борьбу за выживание. А деньги им нужны, и невестка всё настойчивее толкает меня к краю. На днях подслушала её разговор с матерью: «Пусть Галина к соседу переезжает, а квартиру продадим». У меня сердце упало. Сосед, Виктор Семёнович, такой же одинокий старик. Иногда чай пьём, пирогами угощаю. Но жить с ним? Значит, её план — выставить меня за дверь и забрать моё жильё.
Я знала, что Лариса не хочет меня рядом, но чтобы настолько подло… Не верю, что в их доме меня ждёт счастье. Её слова — лишь приманка, чтобы выманить квартиру. Люблю Димку, больно видеть его усталость, но отдать последнее — выше моих сил. Это моя крепость. Без неё я останусь нищей старухой, выброшенной, как ненужный хлам. А если их стройка заглохнет, и мне некуда будет податься? Или замерзать на даче, где зимой и собаки не живут?
Ночи напролёт ворочаюсь, разрываясь между долгом и страхом. Помочь сыну — святое, но оставить себя без угла — слишком. Лариса видит во мне обузу, а её план с соседом — нож в спину. Боюсь, что если откажу, потеряю и сына. Но ещё страшнее — встретить старость под открытым небом. Не знаю, как поступить, чтобы не предать ни его, ни себя. Душа обливается кровью, и я молюсь, чтобы Бог дал мне мудрости не свернуть с единственно верного пути.
**Жизнь учит: прежде чем отдать последнее, убедись, что у тебя останется хоть что-то.**
