Все знали, что Игорь — тюфяк, растяпа, бесхребетник да лопух несчастный. Наклейки менялись по числу его промахов. Чем масштабнее был ляп, тем сильнее кипела супруга.
Для него же Злата была: Ласточка, Рыбка, Зорька и Росинка. Соседи, слыша её вопли, гадали — когда ж этот мешок с костями наконец пырнет Рыбку? Но, вспомнив, что он ещё и тюфяк, делали вывод: ни за что. Игорь мог оглохнуть и онеметь разом — на крики и брань не реагировать вовсе. Это ледяное спокойствие и раздувало её ярость до предела. Устав орать, Злата вылетала из дома. Комок бессилья сдавливал горло, лицо пылало багрянцем, руки тряслись, голос хрипел. Реветь охота — слезы не шли. А Игорь вслед еле слышно бросал: «Ну ты куда, Росинка?»
В первые годы жили душа в душу, тихо да мирно. Сказал бы кто, что через лет пять тишь эта сменится склоками да скандалами — Злата б в ус не дунула. Выходила ведь за любимого, за того, кто для неё весь свет был, а не за тюфяка сопливого! Игорь работал сварщиком, водки в рот не брал, дымить не умел, был спокоен как медведь в берлоге, жизнью доволен всецело. Жены с гуляками да пьяницами ставили его в пример — вот чем Злата гордилась. Детей пока отложили. Надо баню ставить, гараж, машину купить. Совхоз дал дом, и ей хотелось обустроить его по высшему разряду.
Игорь был медлительным отчаянно, а то и попросту ленивым. Работа его ждала терпеливо, а он смеялся: «Все не переделаешь. Иногда повременить надо — дела сами рассосутся. К чему торопливость? Без желания за дело браться — себя эксплуатировать. Напрасный труд». А уж лидером в хозяйстве он быть не стремился. Злата бралась за любое дело, и справлялась не хуже мужа: огород вскопать, дом подкрасить, траву скосить, дров для бани наколоть.
Благо дом со всеми удобствами, воду таскать вёдрами не надо. Ей быстрее было самой сделать, чем Игоря поднять. Раз проснулись от жуткого грохота на кухне — плитка, что Игорь клал, сползла этажом вниз. Злата назвала его безруким и наутро привела мастера с золотыми руками.
Однажды вернулась с работы и не узнала свой цветник: весь истоптан коровьими копытами соседской Бурёнки, цветы поломаны — Игорь калитку не притворил. С деньга на день Злату всё больше бесили его медлительность, леность да апатия.
Рядом стоял осиротевший дом. Старики померли, наследники сперва траву косили изредка, потом и вовсе бросили. Но в один день к тому дому подкатил дорогой внедорожник. Приехал внук деда Никифора насовсем с семьей. Работал долго под Тюменью, там и женился, а теперь вернулся на малую родину. Тюмень — лишь для заработка. Жить же лучше дома. Денис стал перестраивать старый дом. Вот тут-то он и показал Злате, что значит руки на месте. Мастер на все руки — и сварщик, и строитель, и электрик. А жены рядом не было — Оксана лишь по хозяйству да за Павликом смотрела.
Глядя на соседа, Злата всё больше злилась на мужа. Устала быть сильной, мечталось ей о том, чтобы быть слабенькой да беззащитной. То и дело намекала Игорю, что пора за дела подтянуться, как мужчине положено. Но ему и во вторых ролях было удобно. Подняться в лидеры? Нет уж. Выбилась из сил Злата, чаще бранилась, оскорбляла. Люди стали считать её заезженной бабой, а его — жалким подкаблучником. Стала уже она думать о разводе — тянуть лямку хозяйства одной ей невмочь. Всё чаще ставила соседа в пример, на что Игорь лишь улыбался: «У чужой коровы и бока глаже, и молоко слаще».
Намеков Златы насчет развода Игорь понять не мог. Многие бабы с пьяницами да гуляками маялись, а тут не битая, не крытая, вся в заботе — и вдруг развод? Никогда же её не обижал! Хочешь — делай, иди куда хочешь, ну а деньги — она их тратила где ей вздумается. «Пусть я медленный. Суетиться зачем? Паниковать попусту? Да и указывать жене, что как ей делать, не дело. Она хозяйка баба! Я плитку класть не мастер, но заработок приличный — нанять можно. Конечно, хочется в выходной отдохнуть, и она пусть отдыхает. Работа сама никуда не убежит. Зачем в чужие щели заглядывать, кто как живёт? Все люди разные. Не пойму я Зайки моей — развод ей зачем?» — Игорь вздохнул, сидя перед телевизором, почесал затылок и успокоился.
Вечерами Злата носила Павлику молока. Оксана позвала её на ужин — повод бутылку вина распить. За столом сидел Денис как барин, а Оксана ему прислуживала: «Подай соль! Вечно не досаливаешь! И чего-то не перчено?! Ты ж знаешь, я люблю пожирнее! Под такое вино не такое подавай! Салфетки где?! Штопор? Остыло! Почему перегрела
И теперь Ирина понимала, что её медлительный, но кроткий Иван, всегда ценивший её волю и спокойствие, куда дороже любого шустрого да приказливого соседа, и слава Богу, что не поторопилась променять своё тихое счастье на чужую показную удаль.
Соседи знали: Иван вечно попадает в неприятности из-за своих проступков.