**Дневник.**
Всё рухнуло в один миг. Муж исчез, прихватив все наши сбережения, будто и не было шести лет брака. Осталась я с полугодовалой Катюшей и пустым кошелёком, в чужой съёмной квартире. Казалось, это конец. Ни денег, ни помощи, ни надежды.
Не ждала сочувствия — даже от мамы. «Места нет», — отрезала она. У неё уже ютились старшая сестра с детьми, и я стала лишней. Брошенной. Одинокой.
И тогда раздался звонок в дверь. На пороге стояла… Анна Петровна. Моя свекровь. Женщина, с которой мы годами спорили из-за каждого взгляда. Ждала упрёков, но она лишь твёрдо сказала:
— Собирай вещи. Едем ко мне.
Я замялась:
— Анна Петровна, не стоит…
— Молчать! — прервала она. — Ты не чужая, ты мать моей внучки. Поехали.
И взяла Катю на руки, нежно прижала:
— Пойдём, зайка. Бабушка тебе песенку споёт. А мама соберётся.
Я онемела. Та самая женщина, что когда-то шипела, будто я «опутала её сына ребёнком», теперь гладила дочь по волосам, как родную. Собралась на автомате, не веря своему счастью.
В её квартире нам досталась большая комната, а сама Анна Петровна перебралась в крохотную. «Ребёнку простор нужен, — отмахнулась она. — А я хоть на балконе спать буду, мне не впервой». На ужин подала тушёные овощи и отварную курицу.
— Кормишь грудью — тебе полезнее.
В холодильнике — баночки с пюре.
— Прикорм пора вводить. Не понравится — купим другое. Говори смело.
Я разрыдалась. Никто так обо мне не заботился. Прижалась к ней, как к матери:
— Спасибо… Без вас мы пропали бы.
Она обняла меня:
— Тихо, ладно? Мужики — они как листья: куда ветер, туда и несутся. Мой бывший тоже сбежал, когда сыну восемь месяцев было. Не дам внучке нуждаться. Всё наладится. Ты сильная.
Так и зажили втроём. Год пролетел незаметно. На день рождения Кати мы вместе задували свечи на торте: я, дочь и та, кого раньше боялась. Смеялись, пили чай с вареньем, и я впервые за долгое время чувствовала: у меня есть семья.
А потом — снова звонок.
— Мам, — раздался голод бывшего, — это Вероника. Можно пожить у вас? Квартиру снять не на что…
Внутри всё сжалось. А вдруг она его простит? Ведь это её сын…
Но Анна Петровна даже бровью не повела.
— Вон. И эту с собой забери. Бросил жену с младенцем — теперь ещё и нахальничаешь? Ты мне не сын. А ты, девочка, беги от таких — долго не задержатся.
Я смотрела на неё и не узнавала. Эта женщина стала мне ближе крови. Той, что не отвернулась, а спасла.
Шесть лет мы прожили вместе. Она держала мою руку, когда я выходила замуж во второй раз, стояла рядом, будто родная мать. А через месяц мы узнали: я жду сына. Анна Петровна расплакалась. Тогда я поняла: жизнь забирает одно, чтобы дать большее. И семья — это не кровь, а те, кто не предал.
