Она ушла к другому после десяти лет брака. А через год стояла на моём пороге — беременная, разбитая, с пустым взглядом…
Моя жена, Светлана, появилась в моей жизни почти двенадцать лет назад. Тогда я ещё учился в Московском строительном институте, жил в общаге на окраине. Света приехала из маленького городка под Рязанью — робкая, одинокая, словно мышка в этом огромном чужом городе. Сначала мы даже не общались. Я её толком не замечал — она всегда сидела в углу, уткнувшись в книгу, ни с кем не разговаривала.
Но время лечит и сближает. Через пару месяцев мы начали перекидываться словами, потом болтали до утра, делясь самым сокровенным. Она рассказывала о страхах, я — о мечтах. Вскоре нам дали комнату в том же общежитии — комендантша, видя, что мы серьёзны, пошла навстречу. Так и началась наша история.
Я всегда знал, какой должна быть семья. Мужчина — добытчик, опора, тот, кто строит дом и наполняет его теплом. Сказал Свете прямо: «Работать тебе не придётся. Твой дом — здесь. А если мужик не может обеспечить семью, то он просто тряпка». Она кивнула. Всё у неё получалось: вкусные борщи, уют, тихие вечера с чаем у телевизора. Мы жили, как в хорошем фильме.
Со временем я поднялся. Сначала работал прорабом, потом организовал свою бригаду, купил дом в Подмосковье, две машины — «Ладу» для жены и «Тойоту» для себя. Казалось, жизнь удалась. Но было одно «но» — дети. Годы шли, а детский смех в доме так и не раздавался. Мы обошли всех врачей в Москве, потратили кучу рублей, но результат был нулевым. Я стискивал зубы, не показывая, как мне больно. Она тоже молчала, но в её глазах поселилась тоба. В конце концов смирились. Раз судьба не даёт — значит, не судьба.
А потом всё рухнуло. В один миг. Без предупреждения.
В тот день я вернулся раньше — хотел избежать вечерних пробок по Ярославке. Во дворе не было Светкиной «Лады», калитка распахнута. Странно. Ждал до ночи. Потом пришло смс с незнакомого номера:
«Прости… Я больше не могу врать. У меня другой. Он увозит меня с собой. Я предала тебя, но, может, когда-нибудь ты поймёшь…»
Меня будто вырубило. Всё рассыпалось, словно песок сквозь пальцы. Я сидел посреди пустого дома, который строил для двоих, а остался один. Только мой друг, Сергей, не дал мне пропасть. Вытащил, не дал уйти в запой или махнуть на всё рукой.
Шло время. Я понеменьу стал приходить в себя. Увидел Свету в соцсетях — на фоне гор, кажется, где-то в Сочи. Понял: живёт теперь там. Но забыть её не получалось. Каждая вещь в доме напоминала о ней. Я даже молился, чтобы она вернулась. И, похоже, меня услышали.
Ровно через год раздался звонок в дверь. Я открыл — и сердце упало. На пороге стояла она. Исхудавшая, в потрёпанном пальто, с трясущимися руками. И с огромным животом. Она была на сносях.
Света упала на колени, рычала в голос, умоляла простить. Тот, ради которого она ушла, выгнал её, узнав, что она изменяла и ему. У неё не осталось ничего: ни денег, ни крыши над головой, ни надежды. Из всех людей на земле она приползла ко мне.
Можно назвать меня дураком. Можно сказать, что нужно было хлопнуть дверью перед её носом. Но я не смог. Потому что всё это время продолжал любить. Потому что даже через адскую боль хотел видеть её рядом. Потому что знал — все оступаются. А если я не прощу, то сам стану пустым местом.
Прошло несколько лет. Теперь у нас есть сын — тот самый, о котором я уже и мечтать перестал. Я люблю его, как родного, потому что он и есть мой — не по крови, а по сердцу. И Свету люблю… Хотя где-то глубоко внутри шрам до сих пор болит.
Я никогда не упрекал её. Не напоминал о прошлом. Потому что настоящая любовь — это когда принимаешь человека не за что-то, а вопреди всего.
