Свекровь обиделась на «подачки»: старую мебель сочла унижением
Мы с мужем в браке уже три года. Детей пока нет, хотя о материнстве я уже давно задумываюсь. Всё это время мы снимали квартиру в центре Екатеринбурга — не потому что не могли позволить себе что-то лучше, а потому что моя свекровь, Валентина Сергеевна, наотрез отказалась пускать нас в свою однушку, которая годами стояла пустая.
Она одна растила моего мужа, Артёма. Квартиру ей когда-то дали за двадцать лет работы на швейной фабрике. Потом она вышла замуж во второй раз.
«Отчим у меня был хороший, по-настоящему заменил отца, — рассказывал Артём. — Но с матерью они вечно ругались. Она всё ныла, что денег мало, вечно всего ей не хватало.»
У отчима была дочь от первого брака. Он хотел усыновить Артёма, но Валентина Сергеевна была против — боялась лишиться льгот. Когда она переехала к новому мужу, свою квартиру просто закрыла на ключ. Даже ремонта там не было, сдавать не стала — говорила, что возни много, а доход копеечный.
После свадьбы мы просили её разрешить пожить в той квартире — хоть и скромно, но зато своё. Но свекровь даже слушать не стала:
«Мы вот-вот разведёмся, — заявила она. — Он жмот, лентяй, ни на что не годный. Я с ним только из-за выгоды. Разведёмся — куда мне идти, если вы уже там обоснуетесь?»
И правда, вскоре она подала на развод. Но съезжать от мужа не спешила. А потом грянула беда — отчим умер. Валентина Сергеевна была уверена, что теперь двушка достанется ей. Но оказалось, наследство оформили на его дочь.
В это же время умерла моя бабушка, которая ещё при жизни переписала на меня свою уютную трёшку. Мы с мужем начали там ремонт, готовились к переезду. Но всё испортила истерика свекрови.
«Я его на руках носила, пока его дочь, эта Светка, даже не заглядывала! Я ему и супы варила, и лекарства покупала. А теперь она в Питере будет в наследстве купаться, а я — в этой сырой однушке! Где справедливость?!» — орала она в телефон.
Все эти проблемы она себе создала сама: сама отказалась от усыновления, сама не захотела жить с нами. Спорить было бесполезно. Пришлось ей возвращаться в ту самую пустую, неухоженную однушку. Ни мебели, ни нормального ремонта — голые стены.
Мужу её стало жалко. Решил хоть немного благоустроить жильё, хотя бы поклеить обои. А я предложила отвезти бабушкину мебель — мы всё равно собирались покупать новую. Вещи чистые, крепкие — пусть и не блещут новизной.
Часть вещей Валентина Сергеевна успела утащить из квартиры покойного мужа, но там в основном была встроенная техника, которую и выносить смысла нет. А наследница — та ещё жадюга — ничего ценного отдавать не собиралась.
Когда мы привезли мебель, свекровь устроила спектакль:
«Что это?! Вы мне хлам с помойки подсунули?! Муж умер, а вы меня, как нищенку, накормить решили?! Себе всё новое купили, а мне — рухлядь! Позорище!» — кричала она на весь подъезд.
Хотя бабушкин диван был всего четырёх лет от роду, и она почти им не пользовалась. А новую мебель нам купили мои родители. Почему свекНо Валентина Сергеевна так и не поняла, что гордость – не подушка, а обида – не одеяло.
