В самом сердце Воронежской области, среди бескрайних полей подсолнечника и золотой пшеницы, стоял старый дом семьи Морозовых. В тёплый вечер на крыльце сидели две фигуры: Анна и Геннадий, пожилая пара, которая ещё недавно верила, что дом самое безопасное место на свете. Рядом лежали два потрёпанных чемодана и качалки, свидетели их долгой жизни. Три дня они ждали с тех пор, как их дети уехали, пообещав вернуться «через пару часов». Солнце уже трижды скрылось за горизонтом, а тишина становилась всё тяжелее.
Владимир, старший сын, перед отъездом сказал:
Мама, мы просто в город съездим, документы оформим и сразу вернёмся за вами.
Ольга избегала взгляда матери, Дмитрий бесконечно листал телефон, а Владимир торопливо загружал вещи в машину. Анна сжимала в руках платок, чувствуя, что что-то не так. Геннадий, всегда прямой и крепкий в свои 72 года, пытался поймать новости на старом радиоприёмнике, бормоча что-то о проблемах с документами на дом. Но Анна догадывалась дело не в бумажках. Материнское сердце чувствует обман раньше, чем он случается.
На четвёртый день Анна проснулась с болью в груди не от сердца, а от предчувствия. Геннадий смотрел в окно на пустую дорогу.
Они не вернутся, прошептала она.
Не говори, Анна!
Нас бросили, Гена. Свои же дети нас бросили.
Дом Морозовых был гордостью семьи три поколения: 50 гектаров плодородной земли, коровы, огород, за которым Анна ухаживала с любовью. Но теперь они чувствовали себя чужими в собственном доме. Еда заканчивалась оставались яйца, домашний творог, немного муки и картошки. Лекарства Геннадия закончились на третий день, и хотя он молчал, голова гудела от боли.
Завтра пойду в село, сказал Геннадий.
Десять километров, Гена? В такую жару, в твои-то годы?
А что мне ещё делать? Сидеть и ждать?
Ссора была короткой скорее от нервов, чем от злости. В итоге они обнялись на крохотной кухне, ощущая тяжесть лет и одиночества, которого не ожидали.
На шестой день тишину разорвал звук мотора. Анна выбежала на крыльцо, сердце колотилось. Это были не дети, а сосед Николай на своём стареньком мотоцикле, гружённом хлебом и овощами.
Анна Ивановна, Геннадий Петрович, как дела?
Слава Богу, Коля, ответила Анна, стараясь скрыть облегчение.
Николай, холостой и добрый мужик, сразу почувствовал неладное. Увидел чемоданы, пустые полки и спросил:
А где же дети?
В город уехали, документы оформляют, буркнул Геннадий без уверенности.
Давно?
Анна тихо заплакала.
Шесть дней.
Николай помолчал, затем встал с серьёзным лицом.
Подождите тут, Геннадий Петрович. Надо кое-что проверить.
Он вернулся через час взволнованный.
Вчера видел машину Владимира у магазина Сергея Гусева того, что старьё скупает. Выносили вещи из вашего дома.
Тишина повисла, густая, как сметана. Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног, а Геннадий схватился за стул.
Простите, что говорю, но видел ваш старый комод и другие вещи.
Они продают наше добро, прошипел Геннадий.
Но это было не всё. Сергей рассказал, что дети интересовались продажей дома. Анна бросилась проверять шкафы и сундуки пропали швейная машинка, иконы, старинный фарфор.
Как они могли?! закричала она, вернувшись на кухню.
Николай подошёл ближе:
Не хочу лезть в дела семьи, но вам тут одним нельзя. Поедемте ко мне.
Нет, Коля, отрезал Геннадий. Это мой дом. Если хотят выгнать пусть скажут мне в лицо.
Анна взяла мужа за руку, вспоминая, за что его полюбила за гордость, даже когда всё против него. Николай уважил их решение, но не оставил. Каждый день привозил еду и лекарства.
Через неделю Анна решила подняться на чердак искала важные бумаги. Среди пыли и памяти она нашла запечатанный конверт с надписью:
«Анне и Геннадию. Открыть в крайнем случае».
В письме были документы на 20 гектаров земли у реки, оформленные на них с 1998 года.
«Всегда боялась, что внуки вырастут не с вашим сердцем. Эта земля только ваша. Обратитесь к адвокату Фёдорову, если нужна помощь. Не дайте себя обмануть. С любовью, Матрёна».
Анна и Геннадий молча читали. Свекровь предвидела жадность и оставила им защиту. В ту ночь они почти не спали между радостью и печалью.
На следующий день Николай принёс новости:
Владимир искал Фёдорова, спрашивал про документы на дом. Хотели продать, но не хватало бумаг.
Они пошли к адвокату. Фёдоров, старый и надёжный, встретил их с радостью и тревогой.
Ваш сын Владимир приходил несколько раз. Но Матрёна Семёновна заставила меня поклясться говорить только в крайнем случае.
Адвокат подтвердил их права на землю и рассказал, что водочный завод предлагал 15 миллионов рублей за участок у реки.
Сейчас, с дефицитом воды, это золотое дно.
Они вернулись домой в тишине. Открытие было невероятным, но горьким: свекровь оказалась права насчёт детей.
Той же ночью Анна плакала:
Что мы сделали не так, что дети способны нас бросить?
Ничего, Анна. Мы дали им любовь и пример. Если они выбрали жадность это их выбор. Теперь мы знаем: нуждаться не будем.
Через три дня приехали дети. Владимир вышел первым, с натянутой улыбкой.
Простите за задержку, в городе бардак с документами.
Анна и Геннадий не встали им навстречу.
Десять дней, твёрдо сказал Геннадий.
Пап, я же объяснил! В архиве всё перепутали.
Дмитрий заговорил о продаже дома, Ольга нервничала.
Папа, вам тут одним нельзя. Продадим дом, поселим вас в хороший пансионат в Воронеже.
Анна вскочила:
В дом престарелых?!
Мам, это не дом, а современный комплекс с врачами!
Вы уже продали наш дом без спроса?
Пока
