**Дневник. Записи о пропавшей старушке на остановке**
Остановка на углу Липовой и Третьей всегда жила своей жизнью. Летом листья кленов плели из солнечного света кружево на асфальте. Зимой пар из булочной напротив окутывал стеклянный павильон, как тёплое дыхание. Место обычное — три скамейки, распластанная карта маршрутов, помятая урна — но жители Берёзовки привыкли к маленьким ритуалам этого уголка.
Каждый будний день в 8:15 утра появлялась тётя Ада — в синем шерстяном пальто, даже в жару, потому что в его карманах помещались два томика и пакетик хлебных крошек для воробьёв. Шляпка с искусственным цветком, приветствие водителю по имени. Иногда она садилась в автобус, иногда нет. Главное — приходила. Тихо, неторопливо, как часы на площади.
А потом, в один ясный сентябрьский вторник, её не стало.
Сначала никто не заметил. Кто-то опаздывал, автобус ушёл раньше, в булочной выстроилась очередь. Но когда транспорт скрылся за поворотом, бариста из кафе — Лера Соколова, девятнадцатилетняя вечная спешка — перебежала дорогу и поставила на скамейку кружку чая. *«Вам, тётя Ада»*, — сказала она в пустоту, потому что всегда говорила так, завидев синее пальто. Но на скамье лежали лишь крошки да аккуратно сложенный квадратик ткани.
Шарф. Голубой, как безоблачное небо, с биркой: *«Если вам холодно — он ваш. А.В.»*
Лера оглядела Липовую. Ни шляпки, ни книг, ни тёти Ады.
Тем временем в редакции «Берёзовского вестника» Катя Морозова пялилась в монитор. Ей поручили отчёт о ремонте дорог и заседании горсовета. Заскрипел телефон.
*Лера: Что-то не так.*
*Катя: Что случилось?*
*Лера: Тётя Ада не пришла. Она никогда не пропускает. И оставила шарф.*
Катя не стала уточнять. В радиусе пяти кварталов все знали, кто такая «тётя Ада». Если бы у остановки был святой покровитель — это была бы она.
Катя схватила фотоаппарат. *«Выхожу на репортаж»*, — бросила редактору. Тот, седой, с кофейным дыханием и сердцем размером с ведро, даже не поднял головы: *«Главное, чтобы люди заинтересовались»*.
На улице подул холодный ветер. Лера стояла у остановки, кутаясь в фартук, с голубым шарфом на шее. Кружка чая дымилась, будто раздумывая, что делать дальше.
*«Она оставила это»*, — Лера коснулась ткани. *«Она никогда не бросала шарфы. Она дарила их. Тому бездомному у библиотеки. Девочке без куртки прошлой зимой… А тут просто положила…»* Голос дрогнул.
Открылась дверь булочной. Почтальон Иван Петров замедлил шаг.
*«Вы видели её на этой неделе?»* — спросила Катя.
*«Вчера кормила воробьёв, — Иван почесал щёку. — Дала мне мятную конфету, сказала, что воздух сегодня «хрустальный для мыслей». Всегда говорила что-то такое. Я ответил, что не думал о чём-то хрустальном со школы. Она рассмеялась»*.
Катя улыбнулась, но скамья без синего пальто выглядела пустой.
*«Она не села в автобус»*, — раздался голос. Подъехал семёрка, водитель Николай высунулся: *«Я на этом маршруте восемь лет. По вторникам и четвергам она едет. Сегодня притормозил — её нет»*.
*«Вы знаете, куда она ездит?»*
*«В библиотеку. В парк. Как-то сказала, что автобус — это река, а она любит плыть по течению. Я не спрашивал подробностей»*.
Под скамьёй лежал второй шарф, медового цвета. На бирке те же слова: *«Если вам холодно — он ваш. А.В.»*
*«Два шарфа — не случайность»*, — прошептала Катя.
Лера всхлипнула: *«Кать, а если с ней что-то случилось?»*
*«Может, она просто… в другом месте. Давай выясним»*. Катя повернулась к Николаю: *«Можно проехать с вами?»*
*«Добро пожаловать на реку»*, — ухмыльнулся он.
Катя оглянулась: *«Лер, повесь объявление: «Ищем Аду. Расскажите нам ваши истории». Оставь номер кафе»*.
*«Хорошо. И поставлю чайник здесь. Для тех, кто ждёт»*.
Семёрка поплыла по Берёзовке. Катя наблюдала, как город складывается в кадры: парикмахер Степан подметает ступеньки, школьники несутся мимо граффити на доме культуры. Трое пассажиров знали Аду.
*«Она дала мне карандаш, — сказал восьмилетний мальчик. — Сказала, чтобы я записывал то, что знаю, но забываю сказать»*.
*«Она велела не ждать идеального момента, чтобы позвонить сестре»*, — женщина в красном пальто достала телефон.
В библиотеке заведующая Людмила Викторовна — серьёзная, в золотых серёжках — вспомнила: *«Ада была вчера. Вернула книги о птицах. Сказала, что принесёт кое-что с остановки»*.
*«Что именно?»*
*«Она хранит здесь коробку из-под обуви. Называется «Остановочный ящик». Внутри — записки»*.
Катя развязала ленту. На клочках бумаги — благодарности: *«Тому, кто оставил зонт. В тот день, когда порвался мой рюкзак, вы сделали вид, что спешите, чтобы я могла собрать вещи»*. Другая: *«Женщине в синем пальто: вы сказали, что все хорошие истории начинаются с ожидания. Тогда я не понял, но потом вернулся папа, и теперь мы читаем вместе, пока ждём»*.
Среди бумажек Катя нашла аккуратный почерк: *«Если читаете это — значит, я исчезла. Не волнуйтесь. Истории не теряются, когда рассказчик уходит. Вскипятите чайник. Спросите город, что он помнит. Я там, где прячется доброта, когда никто не смотрит. А.В.»*
*«Что это значит?»* — Катя показала записку Людмиле Викторовне.
*«То, о чём она всегда просила. Спрашивайте друг друга»*.
К полудню окно кафе покрылось записками. Люди писали на стикерах, клеили их на стёкла. Почтальон Иван начал приносить письма для «тёти Ады на остановке». В парке дворник вспомнил, как она учила детей делать журавликов. На рынке пчеловод рассказал о стихотворении
