Бабушка из ниоткуда
Катя спала так крепко, будто сутками не смыкала глаз, когда резкий звонок в дверь ворвался в тишину.
— Да кто там в такую рань?! — ворчала она, переворачиваясь на другой бок, но звонок не унимался. Настойчивый, нетерпеливый, словно за дверью кто-то торопился наперегонки со временем.
Нехотя накинув халат, Катя подошла к двери и глянула в глазок. На пороге стояла сгорбленная старушка, в руках — громадный пушистый кот, а лицо — бледное, измождённое, будто жизнь из неё уже ушла.
— Кто там? — сердито бросила девушка, даже не думая открывать. Про таких бабулек ходили жуткие байки. Но тут старушка вдруг охнула, сползла по стене, а кот вырвался из её рук и жалобно замяукал, кружа под ногами.
— Ну вот, опять проблемы… — вздохнула Катя и распахнула дверь.
— Бабуля, вам плохо? Я скорую вызову, держитесь! — шептала она, подхватывая старушку. Доволочив до дивана, набрала номер.
Кот, будто понимая всё, уселся рядом и внимательно следил за Катей.
— Как вас зовут, бабушка?
— Анфи́са Петровна… документы в сумке… — прохрипела старушка, слабо махнув рукой.
Катя достала бумаги, но, не успев ничего спросить, услышала шёпот:
— Только, родная, в больницу не надо… Внук ждёт. Деньги ему должна отнести, а то нас с Барсиком на улицу выкинет…
— Врач решит, можно вам идти или нет. О коте не переживайте, я присмотрю. А почему это вы внуку деньги тащите, а не он вам помогает?
— Не спрашивай, милая. Тут не твоё дело… — старушка отвернулась.
В этот момент снова зазвонили. Приехала бригада. Осмотрев Анфису Петровну, врачи настаивали: срочно в горбольницу №3.
— Никуда не поеду! — упрямилась старушка.
— Поезжайте, бабушка. Я вас навещу, честно. А с Барсиком всё будет в порядке — мы с ним поладим.
Наутро Катя встала раньше обычного. В голове крутилась одна мысль: ну почему её вечно втягивает в чужие драмы? Но сердце подсказывало — не зря. В Анфисе Петровне было что-то знакомое.
Своих родителей Катя почти не помнила — они погибли, когда ей было 12. Пьяная авария. С тех пор — детдом. Лишь одна соседка, тётя Маша, скрашивала её жизнь. Но и та умерла, когда Кате стукнуло 16. С тех пор — одна, как перст.
Сейчас Кате 24. Она самостоятельная, с характером. Вчера, разбирая документы, заметила адрес. И вот теперь шла по нему.
Дом на улице Гагарина был ничем не примечателен. У подъезда сидели две старушки. За десять минут разговора Катя узнала всю историю Анфисы Петровны.
Много лет назад она осталась с внуком — родители мальчика погибли. Растила как могла. Но тот, повзрослев, связался с отбросами. Теперь вымогает у бабки деньги, грозит убить кота, если не принесёт. Квартиру родителей сдаёт, сам живёт с какой-то девицей. Полиция? Да плевать им — «сами разбирайтесь».
Катя закипела от ярости. Ворвалась в квартиру, где её встретил перегаром пахнущий детина.
— Ты, тварь! Как смеешь старуху на улицу гнать?! — в голосе Кати звенела сталь. — Собирай манатки и вали к своей шлюхе. Или я тебя на куски порву!
Парень молча кивнул. Через полчаса он исчез. Катя прибралась, накормила Барсика и отправилась в больницу.
Анфиса Петровна расплакалась, увидев её.
— Вот еда, всё необходимое. И внука вашего больше нет. Не спорьте, бабуля. Старикам не место под забором.
— Спасибо, родная. Думала, сгину, как пёс…
— Вы мне нужны. И Барсику тоже. Отдыхайте. Завтра снова приду.
Через неделю Катя забрала бабушку домой.
— Как чисто… Как же я тебя отблагодарю?
— Можно я вас бабушкой называть?
— Конечно, доченька. Ты мне как родная…
Барсик мурлыкал у ног, впервые за долгое время спокойный. В доме больше не было страха.
Прошёл год. Катя стала для Анфисы Петровны внучкой. Бывший внук не появлялся. Сама Катя переехала к бабушке, а свою квартиру сдавала, отдавая деньги ей.
— Бабуля, иначе не могу. Я у вас как принцесса живу.
Вскоре внука убили в пьяной разборке. Его смерть не обрадовала Катю, а лишь оставила горечь: ведь можно было жить иначе…
Через два года Катя влюбилась. В нового участкового — Петра. Доброго, внимательного. Он так заботился о бабушке, что сердце Кати растаяло.
— Девочка моя, — шептала Анфиса, — такого не упускай…
Когда Петя сделал предложение, Катя разрыдалась. А через год родился их сын. И бабушка стала прабабушкой.
Они прожили вместе ещё двенадцать лет. В девяносто пять Анфиса Петровна тихо уснула и не проснулась. До последнего дня она была в ясном уме — пеленала правнука, рассказывала сказки.
Катя горевала тяжело. Но Петя и дети помогли ей пережить утрату. Барсика уже не было, зато был новый кот — подобранный у подъезда.
Пришло время разбирать бабушкины вещи. Квартира всё ещё была записана на неё. Катя никогда не просила переоформить — считала это подлостью. Но в старом серванте нашла конверт.
«Катюша, родная. Ты подарила мне столько счастья, что словами не передать. Без тебя я бы не прожила и половины этих лет. Прими мой подарок. Он в серванте, под нижним ящиком. Ты заслужила его, моя внученька».
Катя не могла сдержать слёз. «Моя внученька» — эти слова пронзили её насквозь.
Петя достал из серванта свёрток. Там была дарственная на квартиру и пачка денег.
«Катюша. Дарственную оформила давно — спорить бесполезно. Деньги — это всё, что ты мне передавала за аренду. Они твои. Ты знаешь, как ими распорядиться».
Катя и Петя прожили долгую жизнь. В доме, полном детей, внуков, а потом и правнуков. И всегда на самом видном месте стояла фотография — улыбающаяся Анфиса Петровна и рядом — огромный пушистыйИ каждый вечер, заваривая чай, Катя ставила две чашки — одну для себя, а другую для бабушки, словно та всё ещё сидела рядом, гладя мурчащего кота.
