**Дневник Максима Соколова**
Сегодня утро пятницы, и я снова на балконе. Люблю это время, когда город внизу только просыпается, а я уже чувствую сладкий вкус свободы. Воздух пахнет свежестью после вчерашнего дождя и ароматом цветущих лип. В руке чашка остывающего кофе, а в углу аккуратно сложены удочки и снасти — моя гордость.
Зазвонил телефон. Мама.
— Максимка, приедешь сегодня? Пирожков с картошкой напекла, твоих любимых.
— Приеду, мам. Но ненадолго — с ребятами на дачу едем.
— Опять на свою рыбалку? — в голосе сквозит привычное сочетание заботы и упрёка. — Тридцать два года, а всё холостяк.
— Мам, ну как же мы с тобой… Ладно, целую. Скоро буду.
Вешаю трубку и вздыхаю. Наша «рыбалка» — священный ритуал. Дача Сереги у озера, шашлыки, баня, разговоры у костра. Сергей и Дима женаты уже лет пять. У Сереги дочка подрастает, Дима ждёт второго. А я…
— Ну что, последний герой холостяцкого фронта? — подкалывает Дима, закидывая сумки в багажник.
— Орел ещё держится! — смеётся Сергей, хлопая меня по плечу. — Всё невест распугал.
Я лишь ухмыляюсь. Я не распугиваю. Я жду.
— Женюсь только по любви, — говорю я, когда выезжаем за город. — Чтобы вот так сразу — бац! — и понял: это она.
— Да ладно, сказочник, — фыркает Дима с заднего сиденья. — Такое только в сказках бывает.
— А я верю, — упрямо отвечаю, глядя на дорогу.
***
После бани и шашлыков спор разгорелся с новой силой. Мимо их участка проходили местные девчонки, кокетливо поглядывая.
— Давай проверим твою теорию? — хитро предлагает Сергей. — Играем в гляделки. Кто первый отвернётся — тот едет на трассу и делает предложение первой попавшейся бабушке с ягодами.
Я уверен в себе. Но то ли пиво ударило, то ли солнце, но я проиграл. Когда высокая брюнетка поймала мой взгляд, я невольно улыбнулся и отвел глаза. Друзья заорали от восторга.
Через полчаса мы уже ехали по трассе. Сердце колотилось от стыда и азарта. У обочины сидела женщина в платке, продавала зелень. Лица почти не было видно.
— Ну, жених, твой выход!
Я подошёл. Она подняла глаза — голубые, испуганные. Руки в страшных рубцах. Когда я поздоровался, она молча достала блокнот.
*Что вам?*
Мой заранее придуманный шутливый текст испарился.
— Я проиграл спор… и должен сделать вам предложение.
Ожидал гнева, слёз. Но она замерла, потом кивнула и написала: *Согласна*.
***
На следующий день я приехал по адресу. Небольшой дом, герань в окнах. На скамейке — пожилая женщина.
— Ты к Тане? — спросила она без предисловий.
— Да… Я Максим.
— Я Людмила Ивановна, её бабушка. Внучка вчера вернулась как чужая.
Я сел рядом, пытаясь объяснить.
— Эх, городские, — вздохнула она. — Для вас игра, а у неё жизнь — не сахар. Видел шрамы? Пожар. Родителей потеряла, голос от шока пропал…
Из калитки вышла Таня. Увидев меня, остановилась.
— Я приехал извиниться, — сказал я. — И… если вы не передумали, я готов. Брак будет фиктивным, конечно.
Она быстро что-то написала, показала бабушке. Та долго смотрела на меня, потом сказала:
— Ладно. Но если обидишь — мне ответишь.
***
В ЗАГСе нас было всего пятеро: я, Таня, бабушка и мои растерянные друзья. Она была в закрытом платье, лицо скрывала вуаль. Когда нас объявили мужем и женой, я приподнял край вуали и поцеловал её. Она вздрогнула.
Вечером она впервые улыбнулась глазами. И я понял — не хочу уезжать.
***
Прошел год. В детской спит наш сын. Таня, теперь уже говорящая без умолку, смеётся на кухне с моей матерью.
Я выхожу на балкон, смотрю на огни города. Как же непредсказуема жизнь. Я искал идеальную любовь, а нашёл её там, где не ожидал — на трассе, в дурацком споре. В молчаливой девушке со шрамами.
Сзади меня обнимают.
— О чём задумался? — шепчет Таня.
— О том, какой я счастливый, — отвечаю я, целуя её.
И понимаю: настоящая любовь — не в сказках. Она — в умении быть мужчиной.
