Кольцо, перевернувшее жизнь…
Приехал я как-то с невестой, Алевтиной, в родную деревню под Нижним Новгородом, к матушке. «Боже, какой дом!» — ахнула Алевтина, увидев добротный двухэтажный сруб с резными наличниками. «Пустяки, — скромно ответил я. — Мама всегда мечтала о таком жилье». На крыльце нас встретила женщина с мягким взглядом. «Моя мать, Галина Степановна. Мама, это Аля», — представил я. «Проходите, голубчики, пироги только из печи, с дороги подкрепитесь», — пригласила Галина Степановна.
За столом Алевтина взяла румяный пирожок с капустой, откусила — и вдруг лицо её исказилось. «Что это?!» — воскликнула она, вытаскивая из мякоти что-то блестящее.
…А потом случилось то, о чём я не думал. Вернувшись с работы, Аля застала в квартире бывшего мужа, Виктора. Сидел себе на кухне, чай потягивал, будто так и надо. «Чайку нальёшь? Ещё тёплый», — кивнул он, даже не глядя на неё. «Ты что здесь делаешь?» — сквозь зубы процедила Алевтина. «Чай пью, — пожал он плечами. — Аля, я вернуться хочу. Пустишь?»
«Шутки плохие, — фыркнула она. — Серьёзно?» — «Я ошибался, — прошептал он. — Без тебя пусто». — «Поздно, — отрезала Алевтина. — Допивай и исчезай». — «Да куда мне? Квартира-то твоя после развода», — начал он. «Родители у тебя есть, — холодно напомнила она. — А за жилье я тебе всё выплатила. Теперь оно моё».
Развод дался тяжело. Квартиру, купленную в ипотеку, Виктор хотел забрать целиком — мол, у его новой женщины ребёнок, а у них с Алей детей не было. Но большую часть денег внесли её родители, и в суде он согласился на компенсацию. Алевтина взяла кредит, закрыла долг — и теперь стены принадлежали только ей.
«Зачем тебе одной такая площадь?» — хитро прищурился Виктор. «А кто сказал, что я одна?» — удивилась Аля. «Мать твоя говорила. Давай начнём сначала?» — в его улыбке читался не порыв души, а холодный расчёт. «Никогда, — выдохнула она. — Убирайся».
Наутро вызвал мастера менять замок. Пока тот копался у двери, объявился Виктор. «Ты кто такой?» — нагло спросил он. «А ты?» — парировал мастер. «Иван, зайди!» — позвала Алевтина из комнаты. Шепнула ему: «Сыграй роль, скажи, что ты мой жених. Доплачу». — «Без вопросов», — кивнул Иван и вернулся в коридор. «Чего торчишь?» — «Я к жене», — буркнул Виктор. «Теперь она моя невеста, — рассмеялся Иван. — Ключ выбрасывай».
Виктор ушёл, хлопнув дверью. «Спасибо, — прошептал я. «За болтовню с бывшим? — ухмыльнулся Иван. — Чашку чая». — «Деньги?» — «Не надо. Отец мой тоже после развода шлялся, деньги клянчил. Я в юности газеты разносил, чтобы мать новый замок поставила».
В субботу звонок в дверь — и вот я стою на пороге с букетом. «Поедем за город? У матушки дом в деревне, воздух свежий». Алевтина оживилась: «Давно не выбиралась!»
Подъехали — а там не дачка, а настоящий терем. «Бабушкин дом, теперь мамин, — пояснил я. — Никаких грядок, только сирень да яблони». Галина Степановна встретила нас пирогами. «Гуляйте, у нас озеро близко», — сказала она.
Лето пролетело в деревенской тиши. Как-то за чаем я подал Алевтине пирожок: «С мясом, попробуй». Она откусила — и вдруг замерла, вытаскивая из теста кольцо. «Галина Степановна, это ваше!» — засмеялась она. «Нет, дочка, твоё», — улыбнулась мать.
«Ты недостаточно романтичен, — сказал я, глядя Але в глаза. — Пришлось выдумывать. Мать сегодня в городе. Выйдешь за меня?» — «Да». — «Пирожок с мясом?» — «Тоже да. И… кажется, у нас будет ребёнок».
Свадьбу сыграли тихо, без пафоса. Жили в её квартире, а мою сдавали. Деревенский дом стал их пристанищем, где дети бегали по траве под присмотром бабушки.
«Знаешь, — как-то шутя сказал я, — надо бы твоему бывшему спасибо сказать. Не появись он тогда — не поменял бы я замок, и не встретились бы мы».
Алевтина рассмеялась, крутя кольцо на пальце. Да, судьба — штука странная.
