Подала в суд на родного сына и выселила из квартиры
Светлана проснулась от грохота. Опять. Что-то упало, разбилось. На часах половина седьмого утра. Воскресенье, черт возьми. Единственный день, когда можно было поспать подольше.
— Мать! — орал Артём с кухни. — Где моя кружка? Опять всё перемыла!
Пятьдесят три года. Она натянула халат, подошла к зеркалу. Усталое лицо, седые волосы, тёмные круги под глазами. Когда она успела так постареть?
— Иду, — пробормотала она, бредя на кухню.
Артём стоял среди разгрома. На полу — осколки тарелки, которую он, видимо, швырнул в поисках своей «драгоценной» кружки. Двадцать шесть лет, широкие плечи, а ведёт себя как избалованный ребёнок.
— Вот твоя кружка, — Светлана достала из шкафа синюю чашку с надписью «Лучшему сыну».
Купила лет семь назад, когда ещё верила, что он возьмётся за ум, найдёт работу. Теперь эта надпись казалась насмешкой.
— Почему она там? Я же сказал — она должна стоять на столе!
— Артём, я помыла посуду вечером…
— Не Артём! Тёма! Сколько можно повторять?!
Он вырвал кружку, налил в неё вчерашний чай. Светлана смотрела на осколки и думала — опять уборка, опять новая тарелка, опять терпеть.
— Мам, что случилось? — в дверях появилась Катя. Хрупкая, в старенькой пижаме. Двадцать лет, а кажется подростком. Учится в педе, мечтает о работе с детьми. Если выдержит эту атмосферу дома.
— Ничего, дочка. Тарелка разбилась.
— Сама упала, да? — фыркнул Артём.
Катя молча взяла веник, начала подметать. Привычно, будто это обычное дело — разбитая посуда по утрам.
— Не трогай! — рявкнул брат. — Я тебя не просил!
— А кто уберёт? — тихо спросила Катя.
— Не твоё дело!
Светлана опустилась на стул, закрыла лицо руками. Господи, сколько можно терпеть? Эти крики, скандалы, эту… войну в собственном доме?
Десять лет назад умер Владик. Её муж, отец детей. Сердце не выдержало. Или просто устал от этой жизни. Тогда Артём ещё учился в техникуме. Правда, бросил через полгода — «неинтересно». Устроился в магазин — уволился через неделю («начальник дурак»). Потом была стройка — «бригада дебилов». Автосервис — «хозяин скотина». Год за годом. Сначала Светлана надеялась, что он остепенится. Потом умоляла хотя бы попытаться. Потом смирилась.
А он злился всё больше. На весь мир, на жизнь, на них с Катей. Но больше всего — на мать. Это она виновата, что он неудачник. Это она плохо воспитала. Это она должна его кормить, одевать, содержать.
— Мать, что на завтрак? — Артём плюхнулся за стол.
— Яичница, гречка…
— Опять эта бурда! Купи нормальных сосисок!
— Артём, мы вчера покупали сосиски. Ты их съел за день.
— Значит, купи ещё!
— На что? Зарплата только через неделю.
— Твои проблемы!
Светлана открыла холодильник. Полпачки масла, четыре яйца, батон. До зарплаты — семь дней. Катя подрабатывает — раздаёт листовки, триста рублей в день. Хватает на проезд и обед в универе.
— Могу яичницу сделать, — сказала она.
— С колбасой!
— Колбасы нет.
— Тогда не надо! Надоел твой нищенский стол!
Он встал, пнул стул. Тот с грохотом рухнул.
— Тёма, хватит, — тихо сказала Катя.
— Заткнись! Думаешь, ты лучше меня? Со своим дурацким институтом?
— Я ничего не…
— Ещё как думаешь! Смотришь свысока!
— Артём, успокойся, — Светлана встала между ними.
— И ты заткнись! Надоели! Живу как в тюрьме! В этой дыре!
— Никто тебя здесь не держит, — вырвалось у Светланы.
Артём замер.
— Что ты сказала?
— Ничего.
— Ты намекнула, чтобы я съехал?
Светлана молчала. А ведь мечтала об этом. Проснуться в тишине. Не вздрагивать от каждого звука.
— Молчишь? Ну так знай — я никуда не уйду! Это тоже моя квартира!
— Квартира приватизирована на меня, — тихо сказала Светлана.
— И что? Я твой сын!
— Ты взрослый мужчина. Пора быть ответственным.
— Ага, вот и началось! — Артём ударил кулаком по столу. — Я плохой, я лентяй…
— Ты издеваешься над нами каждый день! — в Светлане что-то прорвалось. — Ты живёшь за мой счёт и ещё истерики закатываешь!
— Заткнись!
— Хватит! Мне пятьдесят три! Я работаю без отдыха, чтобы кормить взрослого дармоеза!
— Один ребёнок учится и помогает, — вставила Катя. — А второй…
— Заткнись! — Артём шагнул к сестре.
— НЕ СМЕЙ! — крикнула Светлана.
— А что ты сделаешь? Полицию вызовешь? Звони!
Полицию… Светлана уже вызывала. Три раза. Приезжали, разводили руками. Артём на время становился шелковым. А потом всё повторялось.
— Ты знаешь что? — сказал он. — Надоели! Иду спать!
Он хлопнул дверью. Светлана и Катя остались среди осколков и перевёрнутого стула.
— Мам, — тихо сказала Катя. — Может, к тёте Люде переедешь? Она звала…
— Нет. Не оставлю тебя с ним.
— Но так нельзя. Ты вся измучена…
Светлана посмотрела в зеркало. Тень. Тень той женщины, которая когда-то умела смеяться.
В понедельник она пошла в соцзащиту.
Её выслушала Татьяна Ивановна.
— Ваш сын — совершеннолетний. Вы собственник квартиры. Можете подать на выселение.
— Но как? Это же мой ребёнок…
— Взрослый человек, который делает жизнь невыносимой. Есть закон. Нужны справки о вызовах полиции, свидетельские показания.
Светлана вспомнила Катю. Как та вздрагивает от криков. Как прячется в своей комнате.
— А если он не уйдёт?
— Помогут судебные приставы.
Вечером Артём устроил скандалОстаток ночи они просидели молча, прислушиваясь к редким звукам за окном — капли дождя, скрип фонарного столба, шорох листвы — и не решаясь поверить, что этот покой теперь принадлежит им.
