Давно это было, в те времена, когда свадьбы справляли по-старинному, с размахом. Собирались пожениться Алёнушка и Иван. Торжество шло полным ходом, как вдруг тамада возгласил: пора молодых одарить! Первыми подошли родители невесты, а следом — матушка жениха, Аграфена Степановна. В руках у неё красовалась коробка, перевязанная алым бантом.
— Господи, что бы это могло быть? — прошептала Алёнушка на ухо Ивану.
— И не спрашивай, — пожал плечами жених. — Маменька хранила сие в тайне.
Решили распаковать дары наутро, когда уляжется праздничная суета. Первой, разумеется, вскрыли коробку от свекрови. Сняли крышку, заглянули внутрь… и остолбенели.
Алёнушка давно подмечала за Иваном одну черту — никогда он без спросу даже крошки не возьмёт.
— Можно мне последнюю пастилку? — робко спрашивал он, кивая на вазочку, где лежал одинокий кусочек.
— Да бери! — удивлялась невеста. — Чего спрашиваешь-то?
— Привычка, — смущённо усмехался Иван, торопливо разворачивая фантик.
Лишь спустя месяцы Алёнушка поняла, откуда взялась у жениха такая осторожность.
Однажды Иван привёл её познакомиться с родителями — Аграфеной Степановной и Тихоном Фёдоровичем. Сперва свекровь показалась приветливой, но первое впечатление развеялось, как дым, когда сели за стол.
Перед гостями поставили по тарелке с парой ложек гречки и котлеткой размером с лесной орех. Иван быстро справился с ужином и, понизив голос, попросил добавки.
— Объедаешься, словно не кормленный! — возмутилась Аграфена Степановна, да так громко, что Алёнушка едва не поперхнулась.
А когда добавки попросил Тихон Фёдорович, свекровь тут же наложила ему полную тарелку. Невеста еле доела свою порцию, потрясённая холодностью матери к родному сыну.
Позже, при подготовке к свадьбе, Аграфена Степановна и вовсе показала характер. Всё ей не нравилось: и кольца, и кабак, и угощение.
— На что деньги-то транжирите? Можно ж подешевле! — ворчала она.
Первой не выдержала Алёнушка:
— Да бросьте вы! Наши деньги — наши порядки!
Обиделась свекровь, замолчала и даже грозилась на свадьбу не явиться.
За пару дней до торжества Тихон Фёдорович сам пришёл к молодым.
— Сынок, подсоби с подарком, — попросил он, уводя Ивана во двор.
Оказалось, отец купил им самовар — втайне от жены. Признался, что разругались с Аграфеной Степановной в пух и прах: она сочла даже этот подарок чрезмерной роскошью.
На свадьбу свекровь всё же приехала — в дорогой шубе, на лихой тройке. Вела себя чинно, вручила коробку с алым бантом, а после затерялась среди гостей.
Утром молодые поспешно развернули подарок. Ожидание сменилось горьким разочарованием.
— Полотенца? — недоуменно пробормотала Алёнушка, вытаскивая одно из них.
— Да ещё и портянки, — тяжело вздохнул Иван, поднимая пару грубых носков. — Прав был отец… Маменька подсунула первое, что под руку попало. Даже обидно — лучше б вовсе без подарка пришла.
Но на этом не кончилось. Через несколько дней Аграфена Степановна позвонила сыну, дабы… выведать, что подарили другие гости.
— Ну-ка, рассказывай! Что тёща преподнесла? А кум Пётр? А подружки-то Алёнушкины что поднесли? — допытывалась она.
Не желая пускаться в пересуды, Иван коротко бросил:
— Маменька, не ваше дело. Нам с Алёнушкой всё по нраву.
И впервые в жизни повесил трубку без тени вины.
Жизнь учит: не в цене подарка счастье. Но уважение, как и любовь, видно по мелочам. А их у Аграфены Степановны, увы, не осталось…
