Я не домработница для свекрови
Мыть полы в доме свекрови? Нет уж, спасибо! Мне, Светлане, в тридцать восемь лет хочется пожить для себя, а не бегать с тряпкой по их большому дому. Мои свекры, Василий Петрович и Мария Фёдоровна, уже в годах — 92 и 83, и, конечно, им сложно управляться с хозяйством. Мой муж, Дмитрий, их единственный сын, родился, когда они были уже немолоды, и теперь все смотрят на меня как на главную помощницу. Но я не согласна быть их прислугой! Люди судачат, свекры намекают, а я стою на своём: моя жизнь принадлежит только мне.
Мы с Дмитрием в браке десять лет, и все это время я старалась быть идеальной невесткой. Свекры — люди строгие, но не злые. Василий Петрович, несмотря на возраст, бодр: передвигается с тростью, читает газеты, любит вспоминать прошлое. Мария Фёдоровна слабее, чаще сидит в кресле, вяжет или смотрит сериалы. Их дом — старый, просторный, с деревянными полами и множеством комнат, которые они отказываются сдавать или продавать. «Здесь наша душа», — говорят они. И я бы не против, если бы их «душа» не превращалась в мою постоянную заботу.
Сначала я помогала охотно: убирала, готовила, возила их по врачам. Думала — ненадолго, пока сами справляются. Но годы шли, а их запросы росли. Теперь при каждом визите Мария Фёдоровна вздыхает: «Светочка, тут бы полы помыть, пыльно же». А Василий Петрович добавляет: «Ты ведь у нас рукодельница, справишься». Рукодельница? Я работаю маркетологом, воспитываю двоих детей, плачу ипотеку. Где мне взять время на их уборку?
Недавно всё дошло до предела. В выходные мы заехали к ним, и едва я переступила порог, Мария Фёдоровна сунула мне ведро: «Света, помоги, ноги болят». Я остолбенела. Я что, теперь у них официально в штате? Вежливо отказалась: «Извините, у самой спина болит, и дел много». Они переглянулись, а Василий Петрович пробурчал: «Нынешние — всё им недосуг». Недосуг? Я после работы детей из школы забираю, уроки проверяю, ужин готовлю, а они мне про лень!
Я сказала Дмитрию, что больше не стану мыть их полы. Он, как обычно, замял разговор: «Света, они старые, им трудно. Помоги разок, чего тебе стоит?» Разок? Это не разок, а система! Напомнила ему, что у них есть пенсия, можно нанять помощницу. Но Дмитрий лишь вздохнул: «Ты же знаешь, они посторонних не любят». А я что, не посторонняя? Почему я должна таскать за ними ведро? Поставила условие: или находим уборщицу, или я к их полу не прикасаюсь. Дмитрий пообещал поговорить, но я знаю — он их жалеет и не станет давить.
Соседи, конечно, уже в курсе. В нашем городе новости разлетаются мгновенно. Тётка Зина, их соседка, недавно ляпнула мне в магазине: «Света, как же так? Старикам помогать надо!» Еле сдержалась, чтобы не огрызнуться: «А кто мне поможет?» Почему все считают, что я обязана жертвовать собой? Я уважаю Василия Петровича и Марию Фёдоровну, но я не их служанка. У меня своя семья, свои планы. Хочу на йогу записаться, с детьми на море съездить, книгу почитать — без мыслей о чужих полах.
Предложила компромисс: будем помогать с покупками, возить к врачам, но уборка — не моя обязанность. Мария Фёдоровна надулась: «Ты что, чужих людей к нам пускать?» А Василий Петрович добавил: «Мы тебя как дочь считали». Дочь? Так дочерей не используют! Я сдержалась, но внутри бушевала. Почему никто не думает о моих чувствах? Всю жизнь угождала — теперь хочу жить для себя. Разве это преступление?
Подруга Катя поддержала: «Свет, ставь границы, иначе сядут на шею». И я решила: всё. Больше никаких тряпок. Если хотят чистоту — пусть нанимают кого-то или просятНо Мария Фёдоровна вдруг неожиданно согласилась нанять домработницу, и в доме воцарилось хрупкое перемирие.
