«Свекровь кормила моего ребёнка объедками»: я ушла и выставила мужу условие
Когда мы с Дмитрием сошлись, оба были далеко не юнцами. В наши годы раздумывать не принято — вот и мы расписались через пару месяцев после знакомства. Без лишней помпы, по-простому: встретились, пригляделись и решили, что пора. Я мечтала о ребёнке, а для Димы это был первый брак — он тоже жаждал отцовства. Поселились в моей бабушкиной двушке в Люберцах, сделали ремонт, обставились и зажили душа в душу.
С его матерью, Галиной Петровной, до свадьбы виделась считанные разы — в кафе да на самой регистрации. Произвела впечатление сдержанной женщины: спокойно благословила наш союз, в дела не лезла. Я даже порадовалась — мол, редкая удача со свекровью. Ох, я и предположить не могла, как ошибаюсь.
Беременность наступила быстро. Девять месяцев Димий носил меня как хрустальную вазу — и ночью бежал за солёными огурцами, и бутерброды с красной икрой делал, и сказки нашему Алёшке поглаживал живот и нашептывал. Свекровь не мешала. Разве что раз в месяц передавала с мужем гостинцы — банки лечо да вяленые грибы.
Тогда я не придала значения, но некоторые банки были в пыли, лечо — с белым налётом, а грибы пахли подозрительно. Спишела на возраст — мол, бабушке в магазине недобросовестные продавцы подсунули. Но когда родился Алёшка — начался кошмар.
Галина Петровна предложила пожить у нас первое время — мол, поможет с внуком, а свою однушку в Балашихе сдаст, чтобы нам подмога была. У Димы на заводе тогда сокращения пошли, да и машину мы в кредит брали — потому я согласилась.
Но свекровь не просто приехала — она въехала насовсем. С двумя чемоданами древностей: затхлые фуфайки времёнка СССР, треснутые тарелки, поломанные матрёшки. Каждый день её «сокровищница» росла. А потом я стала замечать в мусоре обёртки от продуктов, которых мы не покупали.
И вот однажды застаю её на пороге с рваным пакетом «Ашана». Заглядываю — волосы дыбом. Внутри: заплесневелый хлеб, йогурты с истёкшим сроком, огурцы, которые уже не просто пожелтели — они струхлявели. Она совала это нам в холодильник! Где мой грудной ребёнок!
Устроила разборки. Требую от мужа — поговори! А он… начинает оправдываться: «Мама в войнушку детей на помойках выкармливала, голодное детство, привычка…»
— Да какая война?! — ору я. — У тебя что, зарплаты не хватает на нормальную еду?! Ты хоть понимаешь, чем это для Алёшки грозит?!
Он потупился: «Она же не со зла…»
Не со зла?! Собрала вещи, схватила сына — и к родителям в Королёв. Там тихо, стерильно, и никто не таскает в дом гнильё.
Выставила Димитрию условие: либо его мать выезжает со всем своим барахлом, либо остаётся с ней один. Я в помойку не вернусь.
А теперь, девушки, судите: переборщила или правильно сделала? Может, стоило терпеть? Или ребёнка беречь — это святое?
