**Мой дневник. 15 октября.**
Никогда не обманывалась. С первой же встречи поняла — свекровь меня не полюбит. Дело не в моём нраве, не в поступках и даже не в том, как я отношусь к её сыну. Нет. Я из провинции, она — москвичка. Для неё этого хватило, чтобы поставить на мне крест. Я «не ровня», «недостойна», «не для него».
Когда мы с Сережей поженились, её холод чувствовался кожей. Улыбка — натянутая, слова — сквозь зубы. Притворялась, что всё в порядке, но даже безобидные вопросы резали, как нож. «Ну хоть в деревне рожать умеют», — бросила она на свадьбе. Запомнила навсегда.
Мы сразу решили жить отдельно. Съёмная однушка в Подмосковье, тесная, но своя. Чётко сказала мужу: «С твоей матерью под одной крышей — никак. Задохнусь». Он понял. И когда она уговаривала: «Зачем деньги на ветер? У нас же свободная комната!» — твёрдо стоял на своём: «Мам, мы сами справимся».
Тогда она окончательно решила: это я во всём виновата. Это я «отвадила» её сыночка от родного гнезда. После этого её взгляды стали острее, а фразы — ядовитее. Молчала. Терпела. Ради мужа. Не хотела войны.
Потом я забеременела. Мы с Сережей мечтали о ребёнке. Хотели успеть, пока молоды. Но для свекрови это стало новой причиной для упрёков.
«И как вы на съёмной с ребёнком? На одну зарплату Сережи? В нищете жить будете!» — качала головой.
Мы снова отказались переезжать. Было тяжело, но не ныли. Я подрабатывала на фрилансе, муж брал подработки. Ни у кого не просили. Всё сами.
Когда родился старший, свекровь на время присмирела. Начала приезжать, приносить игрушки, восхищаться: «Ах, какой крепкий!» Почти поверила, что оттаяла. Но стоило забеременеть вторым — всё вернулось. Теперь уже открыто, со злобой.
«Совсем рехнулись? Второй? Ты рожай, рожай, а работать кто будет? Сережа пусть как ломовая лошадь пашет? Ты дома сидишь, ноги сложила!»
Молчала. Но когда она рявкнула: «Сделай аборт и иди работать, как все нормальные!» — муж взорвался. Впервые не просто смолчал, а крикнул в трубку. Жёстко.
«Мама, хватит! Это наш с ней выбор! Мы ничего у тебя не просим! Не нравится — не звони!»
Она исчезла. Не приезжает. Только шушукается с ним по телефону. А за спиной поливает меня перед роднёй: мол, на шее у сына сижу, детей нарожала, чтобы не трудиться, ленивая деревенщина…
Больно. Не от её слов — к ним привыкла. Больно, что она — мать мужа. Что могла бы радоваться внукам, помогать, быть рядом… А вместо этого — только грязь. За что? За то, что живём так, как хотим?
Да, я сейчас дома. Но это не «сижу без дела». Это бессонные ночи, капризы, кастрюли каш, горы пелёнок, вечный бардак и бесконечная любовь. Я не в санатории. Я — мать. Устаю больше, чем в офисе. И не «сижу на шее» — у нас с мужем всё пополам. Дом, дети, жизнь. Пока он зарабатывает — я растим. Когда дети подрастут — вернусь к работе. У меня есть образование. Я не тунеядка.
Почему она этого не видит? Почему вместо гордости — только злость?
Мы справляемся. Нам хорошо. Мы любим друг друга. И всё, чего хочу — чтобы нас просто оставили в покое. Без упрёков. Без грязи. Без яда. Потому что мы — семья. И никто не имеет права разрушать то, что мы строим. Даже свекровь.
