«Невестка села на шею моему сыну!» — кричит свекровь, обвиняя меня в лени, пока я сижу в декрете с двумя детьми.
Я никогда не обманывалась. С первой же встречи было ясно — свекровь меня не полюбит. И дело не в моих качествах, не в поступках, не в отношении к её сыну. Нет. Просто я из провинции, а она — москвичка. И этого ей хватило, чтобы поставить на мне крест. Я — «не ровня», «недостойна», «не его уровня». Всё.
Когда мы с Алёшей поженились, её холодность чувствовалась сразу. Улыбка — натянутая, слова — сдержанные. Она делала вид, что всё в порядке, но даже простые вопросы звучали снисходительно, с подковырками. Её фраза на свадьбе: «Ну хоть деревня хоть кого-то нам родит» — запомнилась навсегда.
Мы сразу решили жить отдельно. Съёмная квартира, пусть и маленькая — зато своя. Я чётко сказала мужу: «С твоей матерью жить не смогу. Задохнусь». Он понял. И даже когда свекровь уговаривала: «Зачем деньги на ветер? У меня комната свободна, всё рядом!» — он стоял на своём: «Мам, мы сами справимся».
И тогда она окончательно решила: это я виновата. Это я настроила её сыночка против родного дома. С тех пор её отношение стало ещё хуже. В лоб не говорила, но каждая фраза, каждый взгляд дышали презрением. Я терпела. Потому что любила мужа. Не хотела ссор.
Потом я забеременела. Мы с Алёшей давно этого хотели. Мечтали о ребёнке, пока молоды, пока есть силы. Но для свекрови это стало новым поводом для упрёков.
— И как вы на съёмной с ребёнком будете? Только на зарплату Алёши?! В нищете пропадёте! — качала она головой.
Мы снова отказались переехать к ней. Да, было трудно. Но мы не ныли. Я подрабатывала на удалёнке, муж брал подработки. Никто нам не помогал. Всё сами.
Когда родился первый ребёнок, свекровь немного смягчилась. Стала приезжать, дарила игрушки, говорила, какой он хорошенький. Я почти поверила, что она оттаяла. Но стоило мне забеременеть второй раз — всё началось заново. Только теперь её злость стала откровенной.
— Совсем с ума посходили?! Второй ребёнок?! Ты рожать — рожай, а работать — нет, да?! А Алёша пусть пашет, как лошадь? Он и так без отдыха! А ты ноги сложила, дома сидишь!
Я молчала. Но когда она бросила: «Сделай аборт и иди работать, как все нормальные женщины!» — муж не сдержался. Впервые в жизни не просто промолчал, а крикнул в трубку. Рявкнул так, что у меня сердце ёкнуло.
— Мама, хватит! Это наша семья, наши решения! Мы ни у кого ничего не просим! Не нравится — не звони!
Она замолчала. Исчезла. Перестала приезжать. Звонит только ему, да и то украдкой. А за спиной продолжает поливать меня грязью на всех семейных сборах: мол, сижу на шее у сына, ничего не делаю, нарожала детей, чтоб не работать, лентяйка, деревенщина…
Мне больно. Не из-за её слов — к ним я привыкла. Больно оттого, что она — мать моего мужа. Она могла бы быть рядом, радоваться внукам, помогать, поддерживать… А вместо этого делает всё, чтобы мы чувствовали себя виноватыми. За что? За то, что живём, как хотим?
Да, я сейчас дома. Но это не «ничего не делаю». Это бессонные ночи, капризы, каши, игрушки, стирка, слёзы, страхи, поцелуи. Я не в отпуске. Я — мать. Устаю больше, чем когда работала в офисе. И я не сижу на чьей-то шее — у нас с мужем всё общее. Дом, дети, жизнь. Пока он работает — я воспитываю. Потом, когда дети подрастут — выйду на работу. У меня есть профессия. Я не тунеядка.
Почему она этого не понимает? Почему вместо гордости — только злость?
Мы справляемся. Нам хорошо. Мы любим друг друга. Всё, чего я хочу — чтобы нас просто оставили в покое. Без упрёков. Без грязи. Без яда. Потому что мы — семья. И никто не имеет права разрушать то, что мы строим с любовью. Даже если это свекровь.
