Моя свекровь считает, что я развалила семью, забрав у неё сына.
Три года назад я познакомилась с роднёй моего мужа, и сразу стало ясно: моему Степану в этом доме не хватало любви. Вся ласка, всё внимание доставались младшему сыну, Вадиму, а Степан оставался в тени — вечным подручным, готовым выполнить любое поручение. Мать носилась с младшим, оберегая его от малейших забот, как драгоценный фарфор, а старший для неё был просто рабочей лошадкой.
Свекровь, Галина Семёновна, и свёкор, Иван Николаевич, жили в старом доме на краю посёлка у реки, в трёх часах езды от нашего города. В таких местах дел всегда невпроворот: то крыша течёт, то дрова колоть, то огород полоть. Да ещё куры, корова, вечная возня с огородом — работы хватило бы и на пятерых. Я радовалась, что мы со Степаном жили далеко, в своей квартире, вне этой суеты. И он, признаться, не рвался туда. Но стоило ему появиться у родителей, как на него тут же сыпались поручения, будто он не родной сын, а нанятый работник.
Когда мы только поженились, Галина Семёновна уговаривала нас приехать, расхваливая деревенские радости: шашлыки вечером, прогулки по лесу, свежий воздух и парное молоко. Мы поддались на уговоры и решили провести первый отпуск в посёлке. Мечтали о тишине, о долгих вечерах у костра, о покое. Но реальность оказалась иной.
Едва мы вышли из автобуса, запылённые после долгой дороги, как отдых испарился. Степана тут же обрядили в старые сапоги и отправили чинить забор. Меня затащили на кухню, где гора грязной посуды ждала меня после какого-то застолья. А потом — готовка на всю семью: свёкор, свекровь, соседи, родня. Отпуск? Скорее, каторга! За две недели мы едва успели перевести дух. Шашлык попробовали разок — да и то украдкой, между дел. Лес так и остался недостижимой мечтой. Но больше всего раздражал Вадим, младший брат Степана. Пока мы с мужем крутились как белки в колесе, он лениво валялся на диване, переключая каналы или уткнувшись в телефон. Его день состоял из трёх пунктов: кровать, холодильник, туалет. И свекровь смотрела на него с обожанием, словно он был чудом света.
На пятый день я не сдержалась. Вечером, когда мы наконец остались одни, я спросила: «Чем вообще занимается твой брат? Почему он ничего не делает?» Степан вздохнул и ответил, что Вадим — «умник». Дескать, не его удел руками работать, мать растит его для великих свершений. Учится, мол, и все силы уходят на учёбу. Правда, учится он уже шестой год, то отчислят, то восстановят. А Степан? Степан всегда был тем, кто приезжал и чинил, копал, колол. И так было до нашей встречи.
Тот «отпуск» стал последней каплей. Я заговорила со Степаном о том, что пора менять правила. Почему он обязан тянуть всё на себе, пока Вадим живёт в роскоши безделья? Разве младший не мог помочь? Родители ждали нас месяцами, чтобы мы починили сарай или покрасили забор, хотя многие дела по силам и свёкру. Но Галина Семёновна не позволяла тревожить её ненаглядного Вадима — он же «будущий гений», ему нельзя отвлекаться.
К счастью, Степан задумался. Впервые он взглянул на ситуацию со стороны и понял, что его просто используют. Он согласился: хватит быть бесплатной рабочей силой. Мы решили больше не поддаваться на уговоры. На майские, несмотря на звонки свекрови, мы не поехали. И на другие праздники тоже. А когда у нас появилась возможность поехать в настоящий отпуск — к морю, без забот, — мы сообщили об этом. Галина Семёновна взбесилась. Она кричала в трубку, что мы обязаны приехать, что без нас не справятся. Степан спокойно спросил, в чём именно нужна помощь. Оказалось, они начали ремонт — и, конечно, рассчитывали на нас.
Тут мой муж не сдержался. Он сказал прямо: «У тебя есть ещё один сын. Пусть помогает.» Свекровь начала оправдываться: Вадим, мол, занят учёбой, ему некогда. Но Степан напомнил, как сам, будучи студентом, трудился на семью, потому что «брат был маленький». А теперь? Теперь Вадим взрослый, но всё равно неприкосновенный. «Мама, у тебя два сына, — сказал он в конце. — Но похоже, ты любишь только одного.» И положил трубку.
Не прошло и минуты, как Галина Семёновна набрала мне. Голос её дрожал от злости. Она обвинила меня в том, что я настроила Степана против семьи, что я разрушила их отношения. Я выслушала её несколько секунд, а потом молча заблокировала номер. И ни капли не жалею.
Если бы Степан был единственным ребёнком, я бы сама настаивала на помощи родителям. Но когда один живёт как принц, а другой — как слуга, это несправедливо. Я не хочу, чтобы мой муж чувствовал себя чужим в собственной семье. И если ради этого нужно прекратить общение со свекровью, я готова. Наша жизнь — не их собственность. Мы выбрали себя.
Иногда, чтобы сохранить свою семью, нужно уметь сказать «нет» другой.
