В тихом городке под названием Ульяновск, среди старых хрущёвок, судьба Алёны перевернулась двадцать лет назад. Её муж, Игорь, погиб в автокатастрофе, не успев толком увидеть свою дочь, Любу. Его смерть пробила дыру в жизни, оставив Алёну наедине с грудным ребёнком и пустотой внутри.
В отчаянии она пришла к свекрови, Галине Петровне, надеясь на помощь. Но однажды, когда Алёна качала Любу, свекровь ворвалась в комнату. Её шаги гулко стучали по полу, а лицо искажала холодная злоба.
— Хватит! — проскрежетала Галина Петровна, швыряя чемодан к ногам невестки. — Вон отсюда. Это не ребёнок моего сына.
Алёна онемела, сердце замерло в груди.
— Люба — его дочь! — прокричала она, но голос предательски задрожал.
— Врёшь, как сивый мерин! Убирайся!
Ошеломлённая, Алёна схватила дочь и выбежала на улицу. Мороз обжигал кожу, а слёзы застывали на щеках. Они ночевали на вокзале, пока их не подобрала подруга, Наташка, случайно заметившая их у булочной.
— Алёнка?! Да что случилось-то?! — ахнула Наташка, затаскивая их в тёплую квартиру.
Так Наташка стала их спасительницей. Помогла найти работу, а позже и комнату в коммуналке. Годы шли, Галина Петровна будто стёрла их из памяти. Если случайно пересекались на рынке — тут же отворачивалась, будто перед ней пустое место.
Прошло двадцать лет. Люба выросла красивой, умной девушкой, училась в мединституте. На её двадцатилетие собрались Алёна, Наташка и парень Любы, Сергей. Торт, свечи, смех — казалось, всё идёт как нельзя лучше, пока не раздался стук в дверь.
Алёна открыла — и почувствовала, как земля уходит из-под ног. На пороге стояла Галина Петровна с букетом роз и коробкой конфет. Улыбка у неё была натянутой, как проволока.
— Алёнушка, сколько лет… Можно войти? — голос дрожал, но глаза оставались холодными.
Не дождавшись ответа, она шагнула в комнату. Увидев Любу, свекровь тут же заискивающе заулыбалась.
— Батюшки, какая красавица! Всё в нашу семью! — воскликнула она.
Люба нахмурилась.
— Мам, кто это?
Галина Петровна прижала руку к груди.
— Неужели не рассказала? Я же твоя бабушка! Всё это время о тебе думала!
Наташка грохнула вилкой по тарелке.
— Да ты что, издеваешься?!
Свекровь сделала вид, что не слышит.
— Пришла мириться, — заявила она, словно это могло перечеркнуть двадцать лет молчания.
Алёна не сдержалась.
— Мириться?! — голос её сорвался. — Ты вышвырнула нас, как собак, назвала меня шлюхой, а теперь приползла с конфетами?!
Галина Петровна махнула рукой.
— О чём ты? Вода под мосты утекла…
Люба встала, лицо её стало каменным.
— Мне надо подумать, — сказала она и вышла на кухню. Алёна рванула за ней.
— Любка, не ведись на её бредни!
— Почему ты мне ничего не сказала? — спросила дочь, скрестив руки.
— Потому что она не заслуживает места в твоей жизни. Она заявила, что ты не дочь Игоря.
Люба стиснула кулаки.
— Серьёзно?
Алёна кивнула, чувствуя, как подступают слёзы.
— Ей всегда было плевать на нас.
Люба глубоко вдохнула.
— Ладно, я разберусь.
Они вернулись в комнату. Люба посмотрела на свекровь ледяным взглядом.
— Зачем тебе это сейчас?
Галина Петровна заёрзала.
— Ну, доченька… здоровье шалит, а кто, как не родные, поможет?
Наташка фыркнула, Сергей пробормотал:
— Ну ты даёшь…
— То есть тебе нужны не мы, а сиделка? — хладнокровно спросила Люба.
— Родные должны друг другу помогать! — заныла свекровь.
Алёна не выдержала.
— Родные?! — взревела она. — Ты нас на улицу выкинула! Ты плевала на нас двадцать лет, а теперь пришла за помощью?!
Галина Петровна злобно сверкнула глазами.
— Я же пришла с миром!
Люба сказала тихо, но так, что дрожь пробежала по спине:
— Моя мать отдала мне всю жизнь. А ты нас предала. Ты мне не бабушка. Ты просто старая женщина, которая хочет, чтобы за ней вытирали сопли.
Галина Петровна побагровела.
— Пожалеешь! — прошипела она.
Люба лишь улыбнулась.
— Вряд ли. До свидания.
Дверь захлопнулась. Люба обняла мать.
— Прости, что тебе пришлось через это пройти, — прошептала она.
— Ты не обязана была меня защищать, — всхлипнула Алёна.
— Обязана, — твёрдо сказала Люба. — Ты — моя семья.
Наташка хлопнула в ладоши.
— Ну что, будем торт резать или как?
Все рассмеялись. Впервые за долгие годы Алёна почувствовала, что прошлое больше не тянет её ко дну. Они с Любой были сильнее обид и чужих манипуляций. Они не просто выжили — они стали крепче стали.
