— Ну и что ты такое говоришь, Валентина Ивановна?! — голос Галины Степановны дрожал от негодования. — Как можно такое про невестку нести?
— А что я? — развела руками соседка, поправляя платок. — Ничего плохого не сказала, просто заметила, что твоя Ольга как-то не в себе. То ли переутомилась, то ли…
— То ли что? — Галина Степановна сделала шаг ближе к забору. — Договаривай!
— Да кто ж её знает… — Валентина Ивановна понизила голос, но так, чтобы слышали и через дорогу. — Может, она в положении? А сама пока скрывает? Третий год замужем, а ребёнка всё нет…
Ольга застыла у калитки, сжимая авоську с батоном. Возвращалась из магазина и случайно подслушала, а теперь не могла пошевелиться. Сердце стучало так, будто во всём дворе его отчётливо слышно.
— Валя, ну что за чушь! — отмахнулась свекровь. — Молодые ещё, на ноги встают. Ольга в Сбербанке работает, должность серьёзная. Не до детей пока.
— Ну да, карьера… — протянула соседка. — А я вот видела, как она утром на работу идёт. Бледная, под глазами синяки. И в магазин теперь чуть ли не каждый день бегает — раньше не замечала. А позавчера возле аптеки крутилась, в витрину пялилась…
Ольгу бросило в холод. Действительно, стояла у аптеки, разглядывала тесты, но так и не решилась купить. Уже две недели её сковывал страх — перед неизвестностью, перед разговором с мужем, перед тем, что всё изменится.
— Да брось ты выдумывать! — рассердилась Галина Степановна. — Ольга девочка хорошая, работящая. Если бы что-то было, мне бы первой сказала. Мы с ней душа в душу живём.
— Душа в душу… — усмехнулась Валентина Ивановна. — А ты в курсе, что она каждый вечер маме звонит? Говорит-говорит, а как Сергей с работы — сразу трубку бросает?
Ольга зажмурилась. Да, звонила маме каждый день, особенно в последнее время. Но не из-за секретов — просто мама её понимала лучше всех. С ней можно было выговориться о работе, о страхах, о том, как порой хочется побыть одной.
— И что здесь плохого? — защищалась свекровь. — Дочка с мамой разговаривает, дело житейское.
— Житейское, конечно, — кивнула соседка, но в голосе сквозила ехидство. — А вот Нина Кузьминична видела, как Ольга на остановке плакала. В автобусе сидела, слёзы утирала.
Ольга вспомнила тот день. Да, плакала, но не из-за беременности или семейных драм. На работе уволили подругу, с которой бок о бок десять лет проработали. Да ещё начальник намекнул, что сокращения не закончились. Страх остаться без работы, особенно когда они с Сергеем на квартиру копили, сжимал горло.
— Слушай, Валя, — голос свекрови стал твёрже. — К чему ты клонишь? Говори прямо, без намёков.
— Да ни к чему, — засуетилась соседка. — Просто, может, у неё неприятности? На работе? Или… — она снова перешла на шёпот, — с Сергеем что не так?
— С сыном у них всё в порядке! — вспыхнула Галина Степановна. — Живут душа в душу, это же видно невооружённым глазом!
— Видно, видно… — пробормотала Валентина Ивановна. — А ты не замечала, что Сергей последнее время позже возвращается? И одевается… будто не на работу, а на свидание. Рубашка новая, одеколоном пахнет…
Ольга стиснула зубы. Да, Сергей задерживался — но у них на стройке аврал, и он честно всё рассказывал. Рубашку она сама ему на день рождения подарила. И одеколон тоже она выбирала — просто хотела порадовать мужа.
— Валентина Ивановна, — тихо, но чётко произнесла свекровь. — Прошу больше не обсуждать мою семью. Если есть факты — говори. Если одни домыслы — держи их при себе.
— Да что ты так вспыхнула! — обиделась соседка. — Я же переживаю! Видно же, что девочка не в себе. Может, ей помощь нужна?
— Если понадобится — попросит, — отрезала Галина Степановна. — А твои пересуды только хуже делают.
Ольга услышала скрип калитки — свекровь уходила в дом. Валентина Ивановна ещё постояла, что-то бурча себе под нос, потом тоже удалилась.
Девушка вошла во двор через несколько минут, убедившись, что никого нет. Руки дрожали, когда она открывала дверь. В прихожей её ждала свекровь — высокая, строгая женщина с седыми волосами, собранными в пучок.
— Оль, где пропадала? — спросила Галина Степановна, пристально глядя на невестку. — Вид у тебя больной.
— В магазин сбегала, — показала авоську Ольга. — Галина Степановна, можно поговорить?
— Конечно, проходи на кухню. Чай налью?
Они сели за стол. Ольга вертела в руках чашку, не зная, с чего начать. Свекровь терпеливо ждала.
— Галина Степановна, я случайно услышала… ваш разговор с Валентиной Ивановной… — запнулась Ольга.
— А, понятно, — кивнула свекровь. — И что же ты услышала?
— Она говорила… будто я странно себя веду. Что, может, беременна… или у нас с Сергеем проблемы…
Галина Степановна поставила чашку и пристально посмотрела на невестку.
— А есть повод для таких разговоров?
Ольга подняла глаза.
— Если бы была беременна — вам бы сразу сказала. Честно. Я не из тех, кто таится.
— А с Сергеем?
— Всё как всегда. Любим друг друга. Просто… — Ольга замолчала. — На работе тяжко. Сокращения начались, боюсь, что уволят. А мы же на квартиру копим…
— Почему сразу мне не сказала? — мягко спросила свекровь.
— Не хотела тревожить. Думала, само рассосётся.
Галина Степановна встала, подошла и положила руку на плечо невестке.
— Детка, мы же семья. Твои проблемы — наши общие. Сергей-то в курсе?
— В курсе. Поддерживает, говорит, что справимся. Но я вижу, как он переживает. У него на стройке сейчас аврал, потому и задерживается.
— Вот видишь, а Валентина Ивановна уже и тут змею раздувает, — с досадой сказала свекровь
