«У вас месяц, чтобы съехать!» — холодно бросила свекровь. И муж… промолчал.
Мы с Аркадием прожили вместе два года, и, казалось, всё шло как по маслу. Не спешили с загсом, жили в квартире его матери, а я искренне считала, что мне повезло с Ларисой Петровной. Она всегда была приветлива, сдержанна. Не лезла в наши дела, не читала нотаций. Я уважала её, называла «мамой» и верила — мы стали родными.
Когда решили пожениться, она взяла расходы на себя. Мои родные в тот момент еле сводили концы с концами и помогли лишь копеечкой. Я была благодарна свекрови. Казалось, мы — одна семья.
Но я жестоко ошибалась.
Не успела отгреметь свадьба, как мы сидели на кухне с чаем, и вдруг она ровным голосом заявила:
— Ну вот, дети, я своё дело сделала. Сына вырастила, выучила, женила. Свадьбу вам устроила. А теперь не обижайтесь, но у вас месяц, чтобы освободить мою квартиру. Вы теперь взрослые — сами разберётесь. Тяжело будет? Значит, научитесь.
У меня перехватило дыхание.
— Мама, вы шутите?
— Ни капли, — она отхлебнула чай. — Мне пятьдесят шесть. Хочу жить для себя. Не желаю быть вечной «матерью», «хозяйкой» или спасательницей. Детей — если решите завести — на меня не рассчитывайте. Я бабушка, не нянька. Приходите в гости, а свою жизнь никому не отдам. Поймёте… когда сами станете старыми.
Я онемела. Мы только-только расписались! Да, квартира оформлена и на Аркадия — это прописано в брачном контракте. У него есть доля. И вдруг — съезжайте.
Но самое страшное? Мой муж… просто кивнул. Ни слова в защиту. Даже не попытался спорить. Включил ноутбук и начал искать съёмное жильё.
— Если мама решила… найдём что-нибудь, Света. Может, мне подрабатывать. Всё наладится.
Я стискивала зубы, чтобы не расплакаться. Внутри бушевала ярость. Мои родители — хоть и без денег — никогда бы так не поступили. Почему она такая… бездушная?
Мы только начали путь, а нас уже вышвырнули, словно ненужный хлам.
Позже я пыталась говорить с Аркадием. Говорила, что мне больно. Но он лишь пожал плечами:
— Это её право. Давай без скандалов.
И в тот миг я почувствовала ледяную пустоту между нами. Он — не муж. Он — сын. И пока она командует, он будет подчиняться. А я? Я здесь за компанию.
Месяц спустя мы ютились в тесной однушке на окраине. Половина моей зарплаты уходит на аренду. Аркадий пропадает на работе. Я же сижу у окна, смотрю на серые улицы и думаю: а была ли я для них когда-то своей?
Я старалась. Готовила, убирала, угождала. Но выяснилось — они семья. А я так, проходной персонаж.
Да, я в ярости. Да, мне больно. Но, может, это испытание покажет — мы с Аркадием действительно пара? Или… нет.
Одно не даёт покоя: разве любящая мать выгонит сына через неделю после свадьбы, зная, что у него нет ни гроша за душой?
Или любовь кончается там, где начинается «я»?
