Бывают в жизни такие повороты, что и не поймёшь сразу — то ли судьба шутит, то ли всерьёз испытывает. Кто бы мог подумать, что после двенадцати лет жизни под одной крышей со свекровью, когда всё казалось улаженным и ясным, наша семья окажется перед выбором — плати или уходи.
Тогда, в далёкие уже времена, после свадьбы, Марфа Игнатьевна предложила нам с мужем перебраться в её просторную трёшку в центре Москвы, а сама поселилась в моей маленькой однушке на окраине. Мы с Сергеем ликовали: центр, хорошие условия, да ещё и с благословения родительницы — разве не мечта для молодых?
Свадебные деньги ушли на ремонт: обновили всё — от потолка до паркета, поставили новую кухню, сменили сантехнику, перестелили полы, слегка передвинули стены. Свекровь, заходя, ахала: «Какая красота!», «Молодцы, золотые мои!» В благодарность мы взяли на себя все коммунальные платежи за её новое жильё. Она вздыхала с облегчением, твердила, что теперь даже пенсию частью откладывает. И правда — ни разу за эти годы мы не пожалели о решении.
Потом родился сын, затем дочь. Детей стало двое, и нам захотелось своего простора. Стали копить на новое жильё — сразу четырёхкомнатную квартиру было не потянуть. Свекрови о планах не говорили, надеясь, что когда придёт время — договоримся по-хорошему.
Всё переменилось, когда Марфа Игнатьевна вышла на пенсию. Сначала радовалась свободе, но скоро начались жалобы: «Как жить на эти гроши?», «Пенсионеров у нас за людей не считают!» Мы не отказывали — продукты, лекарства, помощь по хозяйству. Но однажды за чаем она бросила фразу, от которой Сергей онемел:
— Сынок, — сказала она, — живёте-то вы в моей квартире. Давайте платить за аренду. Ну, не полную сумму, хотя бы десять тысяч в месяц.
Муж остолбенел. Сначала не поверил, потом спросил:
— Мать, ты серьёзно? Мы тебе все счета оплачиваем, продукты возим, живёшь ты почти даром. А ты нам про аренду?
Ответ был прост:
— Тогда меняемся обратно! Хочу назад в свою квартиру!
Мы поняли — это шантаж. Грубый, наглый и без благодарности. Но Сергей не знал, что у нас уже собраны деньги на первый взнос. Выслушали её молча, а вечером решили — хватит.
Через пару дней пришли с тортом — не прощения просить, а в надежде, что она одумается. Но едва речь зашла о квартире, свекровь заявила:
— Ну что, решили? Или будете ютиться у меня?
Терпение лопнуло.
— Марфа Игнатьевна, — сказала я ровно, — ютиться мы нигде не будем. Получайте свою квартиру назад, а мы пойдём своей дорогой.
— И где же вы деньги возьмёте? — усмехнулась она.
Сергей перебил:
— Найдём. Не твоя забота. Но запомни, мать, сама этого захотела. Хочешь жить в трёшке одной — живи.
Всё произошло быстро. Нашли подходящий вариант, оформили кредит, вложили все накопления и мою квартиру, чтобы уменьшить платежи. Через три недели собирали вещи.
Теперь свекровь снова в своей квартире, которую мы когда-то отремонтировали — той самой, от которой она была в восторге, пока думала, что мы живём в ней даром. Теперь жалуется соседкам на «косоруких мастеров» и «чёрствых детей», сама платит за коммуналку, таскает сумки из магазина и наконец-то узнала, каково это — жить на пенсию без «лишней помощи».
А мы живём в новой четырёхкомнатной квартире. Тесно, зато свободно. И душой, и телом. Больше не надо оправдываться, бояться внезапных обид или новых условий. Поставили точку — началась новая жизнь.
Как говорится, что посеешь — то и пожнёшь. Только теперь урожай собирать не нам.
