— Света, а не пора ли нам поесть? Хватит уже валяться! — донёсся недовольный голос мужа.

Света, пойдем покушать! Хватит валяться! раздался над ухом недовольный голос мужа.
Голова раскалывалась, горло буквально ныло, нос был заложен. Попытка встать обернулась ощущением, будто тело превратилось в вату. Неудивительно, что она заболела.
Всю неделю стояла жаркая погода, а вчера вечером к ней присоединился снег с дождём. Весна В такую погоду вызвать такси оказалось невозможным, что, конечно, не удивляет. Пришлось возвращаться с работы на маршрутке. Тридцать минут ждал автобус, но он был переполнен. Едва втиснувшись в салон, она уже считала, что всё плохо. К тому же от остановки нужно было пройти ещё немало.
Она просила мужа забрать её по пути.
Светуль, мы с Артёмкой заехали к маме, будем поздно, сообщил Виктор.
Как всегда
В итоге Света добралась домой запыхавшись, промокшей и замёрзшей. Глядела на часы 8 утра в субботу.
Витюша, принеси градусник, пожалуйста! попросила она.
Что случилось? Болела? удивился Виктор. А завтрак?
Мы готовим сами? попыталась уточнить жена.
Как «само»? недопонял муж. А Артём?
Парню уже десять! И ты же взрослый мужик. Приготовьте яичницу, пусть сын поможет. Я ведь его учила готовить он уже большой.
Ты его учила? воскликнул Виктор.
Да. И что? Он всё время в телефоне, ничего не делает, пожала плечами Света.
Ты совсем сошла с ума? Мужчина не обязан готовить, это же «бабское» дело! рассердился Виктор. Ладно, едем к родителям, раз тебе нечего делать. Приедем завтра вечером.
Мужчины быстро собрали вещи и отправились к родителям Виктора.
Светлана с трудом встала, нашла градусник, включила чайник и задумалась:
«Почему всё так? Когда же муж мог спокойно приготовить и себе, и мне? Когда мы взаимно заботились в болезни? Когда всё изменилось? Почему домашние обязанности вдруг перелетели на меня?»
Градусник показал 39,2.
Она приняла лекарства и лёгко пошла спать.
Через некоторое время её разбудил звонок. На другом конце мама.
Светуль, почему ты не отвечаешь? Я привыкла, что ты звонишь утром, а ты меня потеряла, вздыхала Виктория Александровна.
Мам, немного простудилась, приняла таблетки и снова уснула, прошептала Света.
Ага, немного! А Витька где? С Артёмом у мамы опять? ворчала мать.
Уехали с Артёмом, чтобы не заразиться, вяло ответила дочь.
Ты в это веришь? Чтобы не заразиться Скажи, чтобы не переутомиться, а то придётся посуду мыть самому! злилась женщина.
Мам! хотела возразить Света, но её перебили. И она сама всё понимала.
Не ругай! Я имею право злись. Я тебя замуж отдавала, а не в рабство! Температуру мерила?
Да, утром была высокая, сейчас полегче, но сил нет, пожаловалась дочь.
Ляг! Папа тебя скоро заберёт. Не стой одна! и Виктория Александровна отключила звонок.
Светлана тихо встала, умылась, собрала нужные вещи и ноутбук, и уже готовилась встретить отца.
Ой! схватился отец за сердце, увидев дочь.
Что, папа? Что с тобой? испугалась молодая женщина.
А! Это ты! мужчина спокойно взял у неё сумку. Думал, уже умер! Бледнеть бледнеть!
Папа, зачем так? улыбнулась дочь. Поедем?
Поедем. Держись за меня, иначе ветер сдул бы. Ты совсем худая, измученная. Нет, дочь, мать права, будто тебя в рабство отдали. Прости, но выглядишь ты так себе!
Светлана не стала спорить устала.
У родителей было тепло, вкусно и уютно. Виктория Александровна позаботилась о ней, и к вечеру Свете стало чуть лучше.
Она позвонила Виктору, чтобы сообщить, что не будет дома, но услышала вялый голос:
Что ты хочешь? Лекарства принести не смогу. Пил немного пива с папой. А что? Суббота же! Смотрим футбол. Ой, мама хотела с тобой поговорить, и Виктор передал трубку маме.
Света! Ты же женщина! Не можешь расслабляться и оставлять мужей голодными! Что важнее в семье? Чтобы мужчины были сыты, в тепле и не мешали! А ты? Болела Приняла таблетку и всё! язвительно учила её жизнь Ксения Анатольевна.
Мама, проходившая мимо, отхватила телефон:
Дорогая моя, муж какой? Немощный? Болен? Или чтото ещё? возмутилась Виктория.
Почему немощный? Семейный! Мужчины все такие, свекровь явно не ожидала услышать.
Вик, а ты как? спросила мать.
Как? да всё плохо! Дочь свою поднимаю. Настоящий мужик не может позаботиться о жене! Даже лекарства купить не может пил пивка Жена болеет, а он радуется. свекровь не любила Виктора.
Что за ерунда. Мужики уехали, чтобы Света не тревожилась, фыркнула Ксения. Нашлась Цаца! Лекарства, забота! Здоровая, просто ленивая. Забыла про мужей! А они семья! Я позабочусь о своих мальчиках!
Виктория молча смотрела на телефон, который замолчал.
Дочь, тебе это нужно? Ты ещё молода! Это уже перебор, мама возмущалась.
Потом пришло сообщение от мужа:
«Мы с Артёмом остаёмся у родителей до понедельника. Надеюсь, к тому времени ты поправишься и сделаешь выводы. Ты уже не маленькая».
Светлана перечитала сообщение несколько раз. Не было ни слова о её здоровье, ни вопроса о самочувствии, ни нотки тревоги. Был лишь укор, требование, холодное «сделаешь выводы», будто она студентка на пересдаче, а не жена с температурой почти сорок.
Вот тихо сказала Виктория, заглянув через плечо дочери. Картина маслом.
Света медленно положила телефон на стол. В груди стало пусто и тяжело, словно чтото важное вынули и выбросили. Слёз не появилось, не было истерики, лишь усталость та самая, накопившаяся годами, когда она пыталась быть удобной, мягкой, терпеливой, глоти обиды, объясняя чужую грубость фразами «он такой», «у всех так», «зато не пьёт», «зато работает».
Мам наконец произнесла она. Он действительно считает, что я обязана. Если не сделаю завтрак плохая. Если заболею слабая. Если попрошу помощи наглая.
Он так считает не сам, вздохнула мать. Его так воспитали. Проблема в том, что он не захотел учиться иначе. А ты слишком долго молчала.
Эти слова ранили, но не оскорбили. В них была правда. Света всегда полагала, что терпение это любовь, что если закрывать глаза, всё само наладится, что сын, глядя на родителей, научится уважению без примера. Но ведь он наблюдал. Наблюдал, как мама с температурой готовит, как папа лежит на диване и ждёт. И учился.
Ночью Свете стало хуже: температура вновь поднялась, голова болела, всё тело ломилось. Отец молча принёс воды, мама холодный компресс. Они не суетились, не упрекали, просто были рядом. И в этом простом присутствии было больше любви, чем во всех громких словах, которые она слышала от мужа за годы.
К утру стало легче не сразу в теле, а внутри. Как будто температура спала и в душе. Появилась ясность.
В понедельник Виктор не написал. Во вторник тоже. Света не звонила. Впервые за долгое время она слушала себя: спала, когда хочется, ела, когда хочется, молчала, когда нет сил. Мама варила травяные чаи, отец шутил, будто возвращая её в детство. И рядом с ними Света неожиданно вспомнила, какой была раньше живой, смеющейся, не вечно уставшей женщиной.
В среду Виктор приехал.
Без цветов, без извинений. С порога начал:
Ты что, решила тут отсиживаться? Артём спрашивает, когда ты вернёшься. У него мало вещей, школьная форма дома. Ты вообще думаешь головой?
Света слушала спокойно, удивительно ровно. Не перебивала, не оправдывалась, просто ждала, пока он выговорится.
Вить, садись, наконец сказала она. Нам нужно поговорить.
Он фыркнул, но сел.
Я больше так жить не буду, тихо продолжила она. Я не прислуга и не фон для вашей «мужской жизни». Я твоя жена, а не функция. И если ты не считаешь нужным заботиться обо мне, когда я болею, значит, мы поразному понимаем, что такое семья.
Что ты придумываешь! попытался возразить Виктор. Все так живут!
Нет, впервые твердо ответила Света. Не все. И я не буду.
Она говорила о усталости, одиночестве, страхе, что сын вырастет равнодушным. О том, как больно слышать от свекрови, что ты «кукушка», когда просто плохо. О том, что любовь не измеряется количеством сваренных супов.
Виктор молчал, потом встал.
Понятно, сухо сказал он. Ты под мамкино влияние попала. Подумай.
Я как раз начала думать, ответила Света. Впервые за долгое время.
Он ушёл, хлопнув дверь. Света неожиданно поняла, что не боится, не дрожит, не ждёт его раскаяния. Она просто знала: дальше будет иначе. Как ещё не знала, но назад точно не вернётся.
Через неделю она собрала вещи и документы. Артёму сказала откровенно, без обвинений:
Мы с папой сейчас разбираемся. Но я тебя люблю. Ты ни в чём не виноват.
Мальчик сначала молчал, потом тихо спросил:
Мам, а можно я научусь готовить? Бабушка говорит, что это не для мальчиков, но ты тогда сказала, что можно.
Света улыбнулась и обняла сына.
Нужно. И можно. И важно, чтобы ты умел заботиться не изза обязанности, а из желания.
Жизнь не превратилась в сказку. Было трудно, были сомнения, были вечера, когда хотелось всё вернуть «как раньше», потому что привычно. Но уже не ощущала себя ничем.
Со временем Света вернулась к работе, стала увереннее, спокойнее. Она больше не просила разрешения заболеть, отдохнуть или молчать. Главное перестала объяснять очевидное: забота не подвиг, а норма; любовь не обслуживание; семья начинается там, где слышат друг друга.
Иногда одной болезнью хватает, чтобы понять: так нельзя. И одним днём тишины, чтобы наконец услышать себя.