Я стоял у входной двери своей квартиры на улице Сретенка, когда Любовь, наша соседка, повернула ключ и вдруг замерла: к порогу приползли три мокрых котёнка. Дождь шёл уже третий день подряд, уныло шипел по крышам, а она, словно пытаясь укрыть себя от всей безразличной погоды, сжала зонт в руках, будто он мог защитить её и от капель, и от пустоты вокруг.
Ключ щёлкнул в замке, и сзади раздался короткий, жалобный звук:
Мяу.
Любовь остановилась, повернула голову. У входа, прижавшись друг к другу, сидели крошечные комочки шерсти, дрожащие от холода. Один рыжий, один белый и один чёрный будто ктото специально выбрал контрастные окрасы, чтобы они выглядели особенно трогательно.
Господи прошептала она, будто боясь разбудить спящего.
Котята подняли на неё глаза, не прося ничего, а лишь смотря так, что в груди защемило.
Зачем вы ко мне? прошептала Любовь, присев на корточки. Идите, малыши, уходите.
Рыжий осторожно вытянул лапку и коснулся её пальцев. Она вздрогнула, быстро поднялась, открыла дверь и шагнула в коридор. Обернулась котята всё ещё сидели, не двигаясь.
Простите, прошептала она и закрыла дверь за собой.
Ночью сон не приходил. Я слышал, как ветер гудит в ветвях за окном, а вдалеке, будто откудато, доносилось слабое «мяу». Может, это ветер, а может совесть.
К утру дождь утих, и Любовь выглянула в окно: порог был пуст.
Ну и ладно, произнесла она вслух, будто оправдываясь перед собой. Найдут когонибудь получше.
Но в груди кольнуло острее иглы, как будто потеряла чтото важное.
Любочка! окликнул знакомый голос с улицы.
Во дворе стояла соседка Валентина с на поводке своей дворняжкой Джиной.
Выходи, поговорим!
Любовь натянула платок и спустилась вниз.
Слушай, начала Валентина, вчера у тебя у двери котята сидели. Где они?
Ушли, пожал плечами Любовь. Пришли сами, ушли сами.
Эх ты, дурочка, вздохнула Валентина. Кошки так не появляются. Если выбрали твой дом, значит, добро несут. А ты их прогнала?
Не прогнала, тихо ответила Любовь. Просто не взяла.
А зря, Любочка. Грешно прогонять тех, кто к тебе сам пришёл.
Эти слова застряли в её сердце, как гвоздь. Любовь постояла ещё мгновение, потом решительно развернулась:
Пойду искать их.
Вот теперь правильно! крикнула ей вслед Валентина.
Старый зонт в руке, мокрый асфальт под ногами, Любовь обошла весь двор, заглядывала за мусорные баки, под лестницы, в подвал никого. Лишь тишина и шум воды в ливневой трубе.
На следующий день встал рассвет, радио молчало, Любовь оделась и снова пошла в поиски, обойдя свой двор, затем соседний, заглядывая в каждый уголок.
Кискис, шептала она, чувствуя себя глупо. Где же вы, малыши?
Ответом был лишь мелкий, назойливый дождь.
Третий день стал самым тяжёлым. Любовь шла до темноты, ноги ныли, одежда промокла, но остановиться не могла. У подъезда её встретила Валентина:
Любочка, ты же вся промокшая! Заболеешь!
Не могу, Валя, устало ответила она. Они ведь пришли ко мне, а я
Понимаю, кивнула соседка. Завтра вместе пойдём.
Четвёртое утро Любовь уже собиралась выйти, когда услышала тихое, сдавленное «мяу». Звук шел снизу, откудато изпод теплотрассы. Она наклонилась и заглянула в узкий щёлк. Там, в углу, прижавшись друг к другу, сидели двое котят рыжий и белый, худые, промокшие, дрожащие. Белый еле дышал.
Мои хорошие, прошептала она, осторожно протягивая руки. Рыжий сразу же обнял её, а белый, без сил, цеплялся за каждое прикосновение.
Любовь несла их под курткой домой, чувствуя под ладонью крошечные сердечки. На кухне достала старое полотенце, укутала малышей. Рыжий сразу оживился, стал осматриваться, а белый лежал без движения.
Только не умирай, шептала она, растирая его лапки. Слышишь? Не смей!
Она налила тёплого молока. Рыжий бросился к блюдцу, а белому дала по капле из пипетки. Через час он тихо мяукнул.
Вот и молодец, улыбнулась Любовь впервые за эти дни.
Но где же третий котёнок чёрный?
Оставив найденышей в тепле, Любовь снова вышла искать. До вечера она бродила, пока не услышала жалобный писк изпод старого сарая. В щели между досками застрял крошечный чёрный котёнок.
Как ты туда влез, глупыш? пробормотала она, вытаскивая его. Щель оказалась узкой, пришлось искать молоток и выдернуть доску.
Чёрный оказался самым слабым из всех. Любовь принесла его домой, укрыла рядом с другими на старый плед у батареи. Рыжий уже шустро бегал по кухне, белый дышал ровно, а чёрный
Держись, малыш, уговаривала она, поливая его молоком. Не сдавайся.
К полуночи он наконец сделал пару глотков.
Первые недели были нелёгкими: то понос, то жар, то один заболел, то другой. Любовь ночами не смыкала глаз, грела, кормила, везла к ветеринару.
Может, отдашь комунибудь? предложила Валентина.
Нет, твёрдо ответила Любовь. Они теперь мои.
Мои произнесла она впервые за долгое время.
Рыжего назвали Рыжик, ловкий и неугомонный, везде сует нос. Белого Снежок, статный наблюдатель, который предпочитал сидеть на подоконнике и смотреть в уличный двор. Чёрного Тёмка, тихий, осторожный, но к ней привязался сильнее всех: стоило Любови сесть, он сразу устраивался у неё на коленях.
Дом наполнился мурлыканьем, топотом лап, звоном мисок. Появились запахи молока, шампуня, тёплого хлеба. Вернулась жизнь.
Любовь просыпалась раньше обычного, чтобы позаботиться о котятках: налить свежей воды, насыпать корм, поменять наполнитель в лотке. Её день стал чётко расписанным завтрак, игры, обед, прогулки по квартире, вечерние ласки и сон. И, к удивлению, ей это нравилось. Впервые за долгое время у неё появился настоящий смысл вставать по утрам.
Прошло два месяца. Котята подросли, окрепли и превратились из жалких комочков в настоящих маленьких хулиганов. Особенно Рыжик бесстрашный, непоседливый, постоянно чегото вытворял: то занавеску сваливал, то цветок уронит, то в шкаф забирался, устраивая там настоящий разгром.
Что ты опять натворил, проказник? укоряла его Любовь, но с улыбкой и нежностью в голосе. Рыжик, будто понимая, что прощения ему не отнять, терся об её ноги и мурчал, словно шептал: «Я же только играю, мамочка!».
Снежок был полной противоположностью статный, важный, будто созданный для философских раздумий. Он облюбовал кухонный подоконник и мог часами сидеть там, наблюдая за двором. Иногда мяукал, как будто беседовал с пролетающими птицами или наставлял соседских кошек.
Тёмка стал её неотступной тенью. Куда бы Любовь ни пошла в ванную, на кухню, в кровать он был рядом, свернувшись клубком.
Ну и прилипала ты ко мне, смеялась Любовь, поглаживая его за ухом.
Но однажды утром всё изменилось. На кухне Снежок сидел на своём месте, Рыжик бегал по коридору, а Тёмки нигде не было.
Тёмка! позвала она. Где ты, малыш?
Ответа не последовало. Любовь обыскала всю квартиру под диваном, в шкафу, в стиральной машинке пусто. Сердце сжалось. Может, он выпрыгнул на лестницу? Но дверь была закрыта форточка! Она бросилась к окну, но оно тоже плотно закрыто. Тогда выбежала в подъезд, потом во двор, осмотрела подвал, чердак, кусты вдоль забора.
Тёмка! Тёмка! звала она в отчаянии, не замечая соседей.
Из окна выглянула Валентина:
Любочка, что случилось?
Тёмка пропал! почти плакала Любовь. Не знаю, куда делся!
Подожди, я спущусь, будем искать вместе!
Они обшаривали двор, заглядывали в каждый закоулок. Любовь уже готова была расплакаться, в голове крутились ужасные мысли: а не сбила ли его машина? Не подобрал ли кто?
Не накручивай себя, пыталась успокоить Валентина. Коты умные, найдётся твой Тёмка.
Вернувшись домой, Любовь снова прошлась по всем комнатам. Рыжик и Снежок сидели рядом, словно ощущая её тревогу.
Где же ты, мой малыш прошептала она, опускаясь на диван.
И тут раздалось едва слышное «мяу». Звук шел сверху. Любовь подняла голову, посмотрела на шкаф. На самой верхней полке, за коробками, прятался чёрный комочек.
Тёмка! выдохнула она, глаза распухли от облегчения. Как ты туда добрался, проказник?
Котёнок жалобно мяукнул, боясь спрыгнуть. Любовь поставила стул, осторожно забралась и вытащила дрожащего Тёмку. Прижала его к груди, гладила по спине и шептала:
Ну и напугал же ты меня, глупыш
Тёмка мурчал, тыкая мордочкой в её щёку, словно просил прощения.
В тот миг Любовь поняла, что боится не только потерять котёнка, а снова остаться одна. Эти малыши стали её семьёй, смыслом, частью её сердца. Рыжик подошёл, мяукнул, Снежок одобрительно промурчал, а Тёмка утопился в её шее.
Вечером Любовь впервые за долгое время почувствовала себя понастоящему нужной.
Спасибо вам, тихо сказала она, расставляя мисочки с водой. Спасибо, что пришли ко мне.
С тех пор Рыжик встречает её у двери каждый раз, когда она возвращается из магазина, подпрыгивая, терясь о ноги. Снежок зорко охраняет дом, словно настоящий сторож, наблюдая за всем с подоконника. А Тёмка, как всегда, рядом внимательный, преданный, с янтарными глазами, полными нежности.
Если Любовь грустит, он ложится рядом, согревая своим теплом. Если радуется мурлычет громче, будто разделяя её счастье.
Дом ожил. Любовь больше не встаёт «потому что надо», а потому что хочет накормить своих мальчишек, поиграть, поговорить. Да, она разговаривает с котами и не стесняется этого ведь они отвечают посвоему: мягким мурчанием, лёгким движением хвоста, коротким «мяу».
И в этих тихих диалогах Любовь осознала главное теперь она не одна. Рядом те, кто нуждался в ней, и те, без кого она сама уже не могла жить.
Прошёл год. Любовь стояла у окна, глядя на двор, где когдато приютила трёх промокших малышей.
Снежок, смотри, опять дождь, сказала она белому коту, устроившемуся на подоконнике.
Снежок мяукнул в ответ, не отрывая взгляда от стекла. Он вырос в грациозного красавца с зелёными глазами, спокойного, как старый профессор. Из коридора послышался топот это Рыжик мчался с игрушечной мышкой в зубах, всё ещё шаловливый, но уже большой, пушистый, словно живой апельсин.
Опять всё вверх дном перевернул? засмеялась Любовь.
А у её ног, как всегда, тихо урчал Тёмка чёрный, как уголёк, с глазами, в которых отражалось всё её прошлое и настоящее. Он никогда не отходил от хозяйки дальше, чем на шаг.
Мои хорошие, прошептала она, склонившись к нему.
За окном хлопнула калитка Валентина возвращалась с собакой.
Любочка! позвала она. Выходи!
Любовь улыбнулась, глядя на своих питомцев.
Валя, ты была права, прошептала она. Они меня спасли.
Потом посмотрела в потолок и тихо добавила:
Спасибо тебе, родной Наверное, ты их ко мне послал.
За окном дождь стучал ровно по подоконнику, но в доме было тепло и спокойно. Любовь закрыла глаза, слушая уютное мурчание тот самый звук, с которого началась её новая жизнь.
