**Дневник. Свобода дороже всего**
Июнь. Наконец-то развод. Муж ушёл, хлопнув дверью, к той, что «поаккуратнее да посвежее». Подробности теперь не важны. Дмитрий, мой бывший, когда мы встречались, казался олицетворением галантности: букеты, стихи, романтичные свидания. Но вскоре после загса пробная версия «идеального мужа» закончилась, а полная оказалась с ограниченными возможностями. Ничего катастрофичного, но одна деталь отравляла всё. Он стал считать деньги. И делал это с какой-то маниакальной въедливостью.
Зарплата у него была чуть больше моей — рублей на 15 тысяч. Это автоматически делало его «добытчиком», а меня — домработницей. Но его логика распределения расходов повергала в ступор. Покупки «для семьи» считались его великодушием. «Для семьи» — это машина в кредит, по 20 тысяч каждый месяц, на которой он раз в неделю отвозил меня в «Ашан». «Для семьи» — обои, кастрюли, плита на кухню. «Для меня» — куртки и игрушки сыну, плата за садик, лекарства. «Для меня» — коммуналка, ведь я её оплачивала. А раз я плачу, значит, это мои расходы. Всё это, по его мнению, было «моими прихотями». Сам же он, якобы, тратился лишь на самое необходимое. В глазах его и его родни я была «чёрной дырой», пожирающей бюджет. Зарабатываю мало, а деньги утекают как вода. Каждый месяц ехидное: «Ну что, опять ничего не осталось?» Конечно, не оставалось.
Последний год его любимой фразой стало: «Надо тебя поубавить, слишком много хочешь». И он урезал. Сначала договорились оставлять себе по 10 тысяч, остальное — в общий котёл. Потом он решил забирать разницу в зарплатах: себе 25, мне — 10. Позже урезал свои вложения ещё на 10, заявив: «Твой крем за 500 — дорого, я сам мылом обхожусь». В итоге на быт, еду и ребёнка мне выделяли 55 тысяч: 20 от него, 35 от меня. Но этого вечно не хватало. Перестала откладывать свои 10, вливая всю зарплату — 45 тысяч — в семью. Жила на редкие премии, выслушивая, как он меня «тянет» и как скоро урежет мои «хотелки». Мол, меркантильная.
Почему не ушла раньше? Была дурочкой. Верила ему, его маме, своей маме. Думала, он прав: я транжира, а он меня спасает. Ходила в старье, копила каждую копейку, терпела зубную боль годами — в бесплатной поликлинике очередь, а на частную денег нет. Зато Дмитрий тратил по 35 тысяч в месяц на свои «нужды»: последний айфон, кроссовки, аудиосистему в машину за бешеные деньги. И ещё хвастался, какой он «финансово грамотный».
А теперь — развод. Мой «кормилец» улетел к той, что не считает каждую копейку, ходит в салон, а не стирает пелёнки вручную. Я рыдала ночами. Как я одна с ребёнком справлюсь? Думала, буду голодать.
Но пришла зарплата. И — о чудо! — деньги остались. Впервые. Раньше к этому моменту я уже лезла в долги. Потом аванс — и снова плюс. Села, вздохнула, раскрыла тетрадь и всё пересчитала. Да, его жалкие 20 тысяч ушли. Но исчез и кредит на машину — ещё 20. На еду теперь трачу в два раза меньше. Никто не ворчит, что курица — не мясо, не требует бифштексов, жирного борща или колбасы «по-настоящему». Сыр за 200 рублей — норма. Пиво не скупаю, конфеты не исчезают за день. И никто не закатывает глаза: «Опять твои котлеты? Давай закажем роллы».
Я ВЫЛЕЧИЛА ЗУБЫ! Наконец-то! Выкинула рваные кофты, в которых стыдно было выходить, купила простую, но новую одежду. Впервые за пять лет посетила парикмахерскую. После развода Дмитрий начал платить алименты — 8 тысяч, этого хватает на сад и бассейн. Перед Новым годом он «смилостивился»: прислал 5 тысяч сверху с припиской: «Купи ребёнку фрукты и подарок, но чтоб не на себя!» Ха. Я, опьянённая свободой, купила сыну всё, что он хотел: недорогой телескоп, железную дорогу, часы-телефон. На премию сделала ремонт в его комнате. А на праздник подарила двух хомяков с огромной клеткой.
В ноябре согласилась на повышение — раньше боялась даже думать. Больше работы? А как же уборка? Но оказалось, я справляюсь. Не нужно готовить сложные блюда, лепить пельмени с утра до ночи («Я тебя содержу, чтобы ты магазинным кормила?»). Никто не называет меня дармоедкой, не гнобит за каждую трату. Разве что бывшая свекровь заглядывает «к внуку», но заодно фотографирует холодильник — видимо, для доклада сыну.
Сейчас я лежу на диване, ем апельсин, смотрю, как сын кормит хомяков и спрашивает: «Мам, а правильно насыпал? А воды хватит? А яблоко им можно?» И мне так… тихо. Без Дмитрия. Без его денег. Да, пришлось продать бабушкину дачу, чтобы выкупить его долю в квартире. Но свобода и покой — дороже.
