Мой дневник.
Сегодня произошло то, что перевернуло мой мир. Алексей Воробьёв сидел за столом, уставившись в экран, будто пытаясь разглядеть в нёма ложь. Письмо от юриста – завещание матери – пришло мне по ошибке, а не ей. Внутри всё сжалось от гнева. Я схватил телефон, чтобы разобраться с этим предательством, которое, казалось, разрушило всё, что я знал о семье.
«Ирина, – резко бросил я секретарше, – соедините меня сначала с юристом, затем с риелтором Маргаритой Соколовой и после – с матерью. Быстро». Ирина, работавшая со мной десять лет в моей строительной фирме в Екатеринбурге, знала: когда я говорю таким тоном, лучше не перечить. Она тут же набрала номер, а я стиснул кулаки, не в силах сдержать ярость.
Когда юрист ответил, я не стал церемониться: «Дмитрий, вы дали маху! Завещание матери должно было быть у неё, но оказалось у меня!» Он залепетал оправдания, но я прервал его и бросил трубку. Откинувшись в кресле, я уставился в окно, за которым кружил снег, пытаясь осмыслить прочитанное. Следующий звонок – риелтору. «Маргарита, разбирайтесь сегодня же, – сказал я твёрдо. – Или найду того, кто сможет». Её уверенный ответ немного охладил мой пыл. «Хорошо, в пять», – согласился я.
Потом я велел Ирине соединить меня с матерью. «Мама, – начал я, едва услышав её голос, – во-первых, твой юрист по ошибке прислал мне твоё новое завещание. Во-вторых, собирай вещи. Сегодня ты съезжаешь из моего дома». Мать, Валентина Петровна, прожившая у меня в загородном доме почти год, замерла. «Лёша, дай объяснить…» – её голос дрогнул, но я не дал договорить: «Без объяснений. Жду тебя к четырём».
Валентина Петровна плакала, складывая вещи. Она не могла поверить, что сын, всегда бывший её опорой, теперь выгоняет её. Год назад, когда артрит сделал жизнь адом, я забрал её к себе, окружил заботой. А теперь… из-за завещания. Она хотела сказать, что оставила дом в деревне и сбережения младшим – Насте и Игорю, которые еле сводят концы с концами. А мне – дачу на озере, дедовы часы и альбом с фронтовыми фото. Она думала, я пойму: для меня память важнее денег.
Ровно в четыре я приехал. Без слов взял чемодан матери и положил в машину. Всю дорогу молчали. Но под конец она не выдержала: «Лёша, про завещание…» – начала она, но я перебил: «Да, завещание. Где дому и деньгам – Насте с Игорем, а мне – память?» Она кивнула.
Машина остановилась у частного аэродрома. Я обернулся к матери, и лицо моё смягчилось. «Мама, я понял, – сказал тихо. – Ты права. Деньги – дело наживное. А вот это… бесценные вещи».
Она ахнула, слёзы хлынули. «Лёша, я думала, ты сердишься… что выгоняешь меня!»
Я улыбнулся: «Куда там. Везу тебя на море. В Сочи. Там солнце, море – для твоего артрита полезно. Да и мне с тобой побыть надо».
Она разрыдалась. А я понял главное: не в деньгах счастье. И что моя мать знает меня лучше, чем я сам.
На море Валентина Петровна заметила, как я разговорился с одной женщиной из Питера. И в её глазах появилась надежда.
Вывод? Не спеши судить. Жизнь – штука непредсказуемая. А настоящее богатство – не в деньгах, а в том, что дорого сердцу.
