«Я плачу от того, что мой сын вычеркнул меня из своей жизни»: невестка разрушила мои отношения с сыном
Девочки, мне так тяжело, что даже писать об этом больно. Но молчать больше нет сил. Мой единственный сын, которого я растила, любила, отдавала ему все, теперь делает вид, будто меня нет. А началось это, когда в его жизни появилась она — его жена, моя невестка. Где я ошиблась? Почему родная кровь может так легко забыть о матери?
Я воспитывала его одна. Мужчины приходили и уходили: одни пользовались, другие просто исчезали. Может, я слишком доверяла, а может, просто не умела выбирать. В лихие девяностые я работала на трёх работах, отказывала себе во всём, лишь бы у него было хоть что-то. Не спала ночами, стирала руки в кровь, но не жаловалась.
Потом появился он. Женатый, да. Но он помогал — устроил сына в «Газпром». Пусть не отец, но поддержал, когда нам было не на что жить. Благодаря ему сын выучился, стал инженером, нашёл работу. Я верила в него, даже когда он бредил своим делом вместо стабильной зарплаты. Отдавала последние деньги, сама жила на сухарях.
А потом он привёл её. Красивая, но пустая, как мне сразу показалось. Быстро забеременела. Я обрадовалась — внучка! Помогла со свадьбой. Мой знакомый дал деньги на кольца, и тут я впервые испугалась. Она выбрала кольцо дороже, чем было оговорено, даже не спросив. Я осторожно сказала, что деньги на двоих, может, взять что-то попроще. Она посмотрела на меня со злостью. С тех пор я — её враг.
Я терпела. Купила им машину, чтобы сын подрабатывал. Но потом всё развалилось: машину продали, денег не стало. Её родители начали твердить: «Какой же мужчина, если не может семью содержать?» — и вскоре развод. Сын запил. Лишили прав. Я вытаскивала его. Потом появился бизнес. Как только деньги вернулись — она пришла назад. А меня сын стал избегать.
Бизнес оформлен на меня — из-за долгов. Он платит понемногу. Стал играть в казино, надеясь отыграться. Я снова дала денег — на работников, на аренду. Он клялся, что всё наладится. А потом потребовал, чтобы я уволилась и помогала ему. Я согласилась. Теперь сижу и жду, когда обо мне вспомнят. Обычно — не вспоминают. Даже внучке ничего не купить. Зовут, только если что-то нужно.
Подарил мне машину — новую, красивую. Но бензин не заправит, страховку не оплатит. Иногда забирает её, возвращает разбитую. Однажды срочно надо было ехать — машина не завелась. А кредит за его прошлую машину до сих пор плачу — брала на себя. Сначала он вносил платежи, потом бросил. И что я? Молчу. Потому что мать.
Отписала им долю в своей квартире. На праздники не зовут. Ни на Новый год, ни на дни рождения. Раз пришла к нему в офис — он накричал. Сказал, что позорю его. За что? Я не пью, печаталась в «Новом мире», в Союзе писателей состояла, всю жизнь работала. Я не какая-то опустившаяся старуха.
Иногда прошу прощения — просто так. «Извини, если что не так». А теперь меня вообще заблокировали. Не дозвониться. Не написать. Я сижу в тишине и медленно схожу с ума. Смотрю в окно на чужих детей и думаю: за что? Почему мой сын, ради которого я жила, решил, что я больше не нужна?
Я плачу от боли, которую нельзя ни высказать, ни пережить. Плачу, потому что тот, кто должен был быть моей опорой, стал чужим. Остались только воспоминания и надежда. Надежда, что однажды он вспомнит, как я держала его за руку, когда ему было страшно. Как стояла за него, когда весь мир отвернулся. И поймёт, что мать не предаёт. Мать — просто любит.
