В престижных коридорах лицея «Гранат» витал лёгкий аромат дорогих духов и беспечной роскоши. Ученики расхаживали с видом людей, для которых слово «проблемы» — что-то из словаря. Они щеголяли в брендовой одежде и обсуждали каникулы на виллах родителей где-нибудь в Сочи.
Аня Соколова была другой.
Её отец, Иван Соколов, работал в школе дворником. Он приходил затемно и уходил, когда последний ученик уже давно скрывался за углом. Руки его были грубыми от работы, спина слегка согнута, но дух — непоколебим.
Каждый день Аня приносила обед в старой бумажной сумке. Носила донашиваемые вещи, которые отец ловко подшивал и штопал. Пока другие девочки подъезжали на мерседесах с личными водителями, Аня ехала на школьном дворе на стареньком велосипеде, который когда-то купили за ползарплаты бабушки.
Для одноклассников она была пустым местом.
Для других — удобной мишенью.
«Аня, — усмехнулась однажды Настя Зимина, заметив заплату на рукаве, — это папа твой случайно тобой пол вымыл?»
Смех прокатился по коридору.
Аня покраснела, но промолчала. Отец всегда говорил ей: «Не трать силы на их слова, солнышко. Просто делай своё дело — и пусть оно говорит за тебя».
Но всё равно было больно.
Каждый вечер, при тусклом свете кухонной лампы, Аня напоминала себе, ради чего сидит за учебниками. Она мечтала о стипендии, университете, о жизни, где отцу не придётся считать каждую копейку.
Но одно желание она давно закопала поглубже:
Выпускной.
Для её одноклассников это было событие года — повод выложить в инстаграм фото в платьях «от кутюр». Мальчики бронировали лимузины, хвастались часами за ползарплаты родителей. Одна даже говорила, что её семья выписывает шеф-повара из ресторана.
А для Ани цена билета равнялась недельному бюджету на еду.
Однажды в апреле отец застал её за пустым учебником, уставившейся в окно.
«Ты где-то далеко», — мягко сказал он.
Аня вздохнула: «Выпускной через две недели».
Иван замер, потом спросил: «Хочешь пойти?»
«Ну… конечно. Но это же нереально».
Он положил руку ей на плечо: «Анечка, мало денег — не значит мало счастья. Хочешь на выпускной? Будешь. А как — моя забота».
Она посмотрела на него с надеждой и страхом: «Пап, мы не потянем…»
Иван улыбнулся устало: «Доверься мне».
На следующий день, вымывая пол у учительской, Иван разговорился с педагогом литературы, Марьей Петровной.
«Выпускной её не даёт покоя, — признался он. — Но мне одному не справиться».
Марья Петровна кивнула: «Она у вас золото. Мы поможем».
И случилось чудо.
Педагоги потихоньку начали скидываться. Не из жалости — из уважения. Аня помогала отстающим, дежурила в библиотеке, убирала класс, даже когда её не просили.
«Она добрая, — сказала библиотекарша. — И умница. Такая, какой бы я хотела видеть свою дочь».
В одном конверте лежали пять тысяч рублей и записка: «Иван помог мне, когда у меня потоп был. Бесплатно. Это давний долг».
Когда собрали все деньги, хватило не только на билет — на всё.
Марья Петровна вручила Ане конверт в пустом классе: «Ты идешь на выпускной, родная».
Аня ахнула: «Как?»
«Больше людей в тебя верит, чем ты думаешь».
Её отправили в ателье к Лидии Семёновне, портнихе на пенсии. Когда Аня вышла в платье цвета тёмной зелени с кружевными рукавами, в мастерской воцарилась тишина.
«Ты как царская дочь», — прошептала Лидия Семёновна.
Аня посмотрела в зеркало и замерла. Впервые она увидела не просто дочь дворника — а девушку, которая имеет право на этот вечер.
В день выпускного Иван начистил старые ботинки и погладил единственную белую рубашку. Он хотел проводить её к лимузину, который педагоги тайком скинулись арендовать.
Когда Аня вышла в своём платье, у отца перехватило дыхание.
«Вылитая мать», — прошептал он, и глаза его блеснули.
«Жаль, она не видит», — дрогнул голос у Ани.
«Видит, — сказал Иван. — Всегда видела».
У подъезда их ждал чёрный лимузин. Соседи глазели из окон. Аня обняла отца перед тем, как сесть в машину.
«Ты всегда делал меня особенной, — прошептала она. — Но сегодня… все это увидят».
**В ресторане «У Лебедя»**
Зал сиял хрусталём и смехом. Большинство гостей были слишком заняты селфи, чтобы заметить прибывший лимузин — пока из него не вышла Аня.
Тишина прокатилась по площадке.
Платье переливалось в свете люстр. ВолЛёгкий шёпот восхищения пронёсся по залу, и даже Настя Зимина, застывшая с бокалом в руке, вдруг поняла, что настоящая королева бала — это та, чья красота идёт из сердца, а не из кошелька.
