Твоя мать, которой мы потеряли след, выглядит так же, воскликнула Иcадора, указывая на женщину, сидящую на тротуаре. Миллиардер замер в недоумении. То, что они обнаружили дальше, навсегда изменило их судьбы.
Время будто остановилось, когда Себастьян Монтейор услышал эти слова из уст Иcадоры. На протяжении тридцати пяти лет он жил с самым тяжёлым одиночеством, которое может испытать человек: с безвызодным исчезновением мамы.
Элена Монтейор исчезла в апреле, когда Себастьяну было всего восемь, оставив после себя лишь безответные вопросы и разбитое детское сердце, которое так и не смогло полностью залечиться.
Что ты сказал? прошептал он, почти не слышно, пока его взгляд медленно скользил туда, куда указывала Иcадора. На углу, перед собором, на скамейке сидела женщина лет шестидесяти. Одежда её была изношена, но чиста; седые волосы собраны в простую косу, свисавшую на правое плечо.
То, что заставило сердце Себастьяна остановиться, были не её общие черты, а детали: те же зелёные глаза, которыми он наследовал от мамы, изящный контур челюсти и особый способ, как её руки отдыхали на коленях.
Себастьян, прошептала Иcадора, крепко сжимая его руку. Видишь то, что вижу я?
Самый влиятельный бизнесмен города в мгновение ока превратился в потерянного ребёнка. Его ноги задрожали, и он вынужден был упёреться в ближайший стеной здания, чтобы не упасть. Двадцать семь лет безрезультатных поисков, частных детективов, ложных следов, ведущих в тупики И вдруг ответ оказался совсем рядом.
Не может быть, пробормотал он, качая головой. Это невозможно. Моя мать она бы никогда
Но даже произнося эти слова, он слышал откудато внутри, будто всё возможно, и после стольких лет тщетных поисков жизнь решила положить её прямо перед ним в самый неожиданный момент.
Женщина подняла взгляд, будто ощутив тяжесть его взгляда. Их зелёные глаза встретились, и словно молния пронзила пространство между ними. Взгляд держался, будто часы тянулись, хотя прошли лишь секунды; городской шум исчез, машины, голоса, ветер всё стихло.
Сначала она нахмурилась, потом её губы задрожали. Очень медленно она встала; ноги были слабы, но её поддерживала нечто сильнее тела.
Себас? прошептала она хриплым голосом, почти расколотым годами. Себастьян?
Он сделал шаг, потом ещё один, а Иcадора шла рядом, всё ещё держась за его руку, словно боясь, что он исчезнет. На расстоянии метра женщина подняла дрожащую руку и лёгкими кончиками пальцев коснулась его лица, как будто прикасается к святыне, которой не считает себя достойной.
Господи, как ты вырос! воскликнула она, и слёзы хлынули безудержно. Ты точно как твой отец, когда я была в твоём возрасте.
Себастьян не произнёс ни слова, просто всматривался в её глаза, ища долгожданное подтверждение.
Мам это ты? Правда ты?
Она кивнула едва заметно, и он рухнул на колени, обняв её за талию, как ребёнок, который в детстве просил защиты от кошмаров. Объятие было таким крепким, словно он хотел вернуть все тридцать пять лет потерянного времени в один миг.
Элена тихо плакала, ласково гладя волосы, как делала это, когда возила его в школу и обещала всегда искать его.
Иcадора, со слезами в глазах, отступила, чтобы дать им пространство, достала телефон и вызвала шофёра, чтобы он привёз машину к углу.
Почему, мама? всхлипнул Себастьян, не отрываясь от неё. Почему ты ушла? Что случилось?
Элена глубоко вдохнула, снова села на тротуар, ведь ноги её уже не держали, и притянула сына к себе.
Я не ушла, сынок. Меня отняли.
И начала рассказывать. О провальном «экспресспохищении», о трёх людях, которые схватили её, приняв за жену конкурента отца. Когда они поняли ошибку, было уже поздно их лица запомнились. Её увезли в дом за границей, держали две недели, а потом в панике решили избавиться от неё.
Они бросили её, ещё живой, на глухой сельской дороге ночью. У неё была тяжёлая травма головы, почти полностью потеряна память. Фермер нашёл её и отвёз в ближайшую больницу, но проснувшись, она не вспомнила имени, семьи, ничего, лишь отрывки: колыбельную, аромат свежеиспечённого хлеба и зелёные глаза, полные нежности.
Годы прошли, она скиталась от деревни к деревне, от приюта к приюту, выживая, как могла. Иногда всплывали обрывки: большой дом, ребёнок, бегущий к ней, клянясь «мама!». Но пазлы никогда не складывались пока не настал тот день.
Каждый раз, проходя мимо этого собора, говорила она, указывая подбородком, я чувствовала, что должна быть здесь. Не знала причины, приходила каждый день в одно и то же время, садилась на ту же скамейку, ожидая чегото неопределённого.
Себастьян помог ей встать. Она уже не была бездомной женщиной, которую он видел пять минут назад; она была его матерью, а он вновь стал тем восьмилетним ребёнком, который наконец нашёл её.
Автомобиль прибыл. Иcадора открыла заднюю дверь и осторожно помогла Элене зайти, будто она была хрупким стеклом.
Когда машина тронулась, Элена посмотрела в окно на площадь, где провела последние годы.
Куда мы едем? спросила тихим голосом.
Домой, мама, ответил Себастьян, взяв её за руку. В тот дом, который ты никогда не оставляла. Мы ждали тебя тридцать пять лет. Теперь настала твоя очередь отдохнуть.
Элена закрыла глаза, сжала сына. Впервые за более чем тридцать лет её лицо озарила настоящая улыбка.
И в том моменте, в заднем сиденье чёрного автомобиля, разорванная семья начала исцеляться.
ТА НЕКТО ПОХОЖА НА ТВОЮ ПОТЕРЯННУЮ МАТЬ» — СКАЗАЛА НЕВЕСТА МИЛЛИОНЕРА: И ОН ОСТАЛСЯ ПАРАЛИЗОВАННЫМ…..