Иногда судьба подбрасывает женщине испытание, к которому та не готова. Я не оправдываю обман, но в моей ситуации иного выхода не существовало. Мы с супругом прожили бок о бок более пятнадцати лет. Воспитываем троих ребятишек. Прошли через нищету, бессонные ночи, изматывающие переезды, долги и ипотеку. Всё преодолевали вместе. И вот, едва я вышла из декрета, едва задышала свободно, — тест упрямо показал две полоски.
Сперва решила: ошибка. Как? Почему именно сейчас? Стояла в ванной, сжимая злосчастную пластиковую полоску, и пыталась осмыслить: опять… Снова пелёнки, колики, бесконечная усталость.
Я знала реакцию мужа. Он не жестокий. Он — расчётливый. Прагматик. Хладнокровный, когда дело касается выживания семьи. Даже на третьего ребёнка соглашался скрепя сердце. Не из-за отсутствия любви к детям. Просто в его голове вечно щёлкают счёты. А четвёртый малыш, когда мы наконец расплатились с долгами и вырвались из ипотечной удавки, — для него стал бы концом света.
Но это оказалось лишь началом. На первом УЗИ врач объявил: внутри не один ребёнок, а двое. Близнецы. Алёнушка и Мишенька.
Шок? Нет, это было словно удар обухом. Доктор что-то говорил, водил датчиком по животу, а я перестала воспринимать звуки. Мир поплыл. Сидела на кушетке с одеревеневшими пальцами, будто падала в бездну.
Дома молчала неделями. Но однажды за щами проронила:
— Я в положении.
Муж замер. Без истерик, без упрёков. Молча кивнул. А через пять минут пробормотал:
— Справимся. Лишь бы не двойня.
Тогда, пытаясь подготовить его, я солгала:
— В консультации встретила Людку с нашего двора. У неё тоже трое, а теперь — близнецы.
Он фыркнул, но в глазах мелькнула паника:
— Пятеро? Безумие. Будь у нас двойня — я бы потребовал прервать. Иначе — крах.
В тот миг я приняла решение: молчать. Не врать — просто не договаривать. Надеялась, что время сгладит углы. Изучала льготы для многодетных, подсчитывала расходы. Мысль, что он заставит избавиться от детей, выжигала душу.
На втором скрининге — уже на 20-й неделе — он настоял сопровождать меня. В кабинете врач улыбнулся:
— Два сердцебиения. Мальчик и девочка — развиваются отлично.
Я перестала дышать. Муж смотрел на монитор, будкаменел. Не проронил ни слова. Лишь побледнел. В машине спросил глухо:
— Ты знала?
Я потрясла головой:
— Нет. Говорили, срок мал, возможна ошибка. Сама не верила…
Он не поверил. Видела по взгляду. Но скандала не устроил. Замкнулся. Трое суток ходил мрачнее тучи. А потом… словно переродился.
Стал рассказывать детям о будущих братике и сестрёнке. Изучал цены на коляски-трансформеры, искал подержанные вещи. Через месяц заговорил о переезде. Я недоумевала — откуда средства? Но судьба подкинула удачу: тётка по отцу оставила в наследство старый дом в пригороде Нижнего Новгорода. Продали нашу хрущёвку, вложились в ремонт.
А месяц назад родила. Алёнушку и Мишеньку. Мой супруг держал мою руку в родах, стиснув зубы. А когда акушерка вручила ему сына — заплакал. Ни с Ваней, ни с Таней, ни с Соней я не видела в его глазах такого трепета.
Теперь он носит близнецов на руках, напевает «Баюшки-баю», сам стерилизует бутылочки. Старшие помогают, важничают. В доме пахнет пирогами и детским смехом — именно так я представляла семейное счастье.
Но одна мысль гложет: он не ведает, что я знала с самого начала. Что услышав его «аборт», предпочла обман ради жизни этих малышей. Молчу, ибо знаю: для него правда — святыня. А я предала её ради нашего будущего.
Когда он целует пухлые ладошки близнецов, я спрашиваю себя: «Права ли была?» Но, видя его счастье, шепчу: «Спасла семью».
А если узнает… Простит? Или рухнет всё, что мы с таким трудом отстроили заново?..
