– Лидочка, как ты могла такое допустить? – возмущённо кричала соседка Мария Семёновна, размахивая руками в тесном коридоре коммуналки. – Ты же мать! Как можно было так спокойно смотреть, что происходит с твоей дочкой?
– Тише ты, тише! – шипела Лидия Ивановна, озираясь по сторонам. – Весь дом разбудишь своими криками!
– Да мне всё равно! Пусть все знают, какая ты мать! Катюша уже третий месяц из комнаты не выходит, есть почти перестала, а ты делаешь вид, что всё нормально!
Лидия Ивановна стиснула губы и зашла в свою комнату, хлопнув дверью. Мария Семёновна ещё постояла в коридоре, потом фыркнула и ушла.
В комнате было душно и тихо. Екатерина лежала на кровати, отвернувшись к стене, притворяясь спящей. Мать подошла к окну и распахнула его настежь. Осенний ветер ворвался в комнату, шевеля занавески.
– Катюш, вставай, пора обедать, – тихо сказала Лидия Ивановна.
Дочь не шевельнулась. Мать села на край кровати.
– Я знаю, что ты не спишь. Давай поговорим?
– О чём? – глухо отозвалась Екатерина, не поворачиваясь. – Всё уже кончено.
– Кончено – не кончено. Жизнь продолжается. Надо что-то решать.
Катя резко повернулась к матери. Лицо её было бледным, глаза опухшими от слёз.
– Что решать, мам? Что? Он женится на другой через неделю! На этой своей Ирке из института! А я дура сидела и ждала, пока он диплом получит!
– Катенька, ну зачем ты себя так мучаешь? – Лидия Ивановна погладила дочь по волосам. – Не судьба, значит. Встретишь другого, хорошего.
– Другого? – Екатерина села и уставилась на мать пустым взглядом. – Мама, ты не понимаешь. Я же…
Она замолчала и снова отвернулась.
– Что, дочка? Говори.
– Ничего. Просто больно.
Лидия Ивановна вздохнула и встала.
– Ладно, полежи пока. Но вечером поешь обязательно. Совсем исхудала.
Мать ушла на кухню готовить обед. Катя осталась лежать, глядя в потолок. В животе тянуло и покалывало. Она положила руку на живот и погладила его через ночнушку.
– Что же нам теперь делать? – прошептала она.
На кухне звенели кастрюли, запахло жареной картошкой с луком. Катю слегка тошнило, как и каждый день последние недели.
Вечером пришла тётя Нина, младшая сестра матери. Она работала медсестрой в поликлинике.
– Ну что, Лидка, как наша больная? – спросила она, снимая плащ в прихожей.
– Да лежит, ничего не ест. Совсем замучила, – вздохнула Лидия Ивановна.
– К врачу водила?
– Да куда её поведешь? Не встаёт.
Тётя Нина зашла к Кате.
– Привет, племяшка. Как самочувствие?
– Нормально, – буркнула Екатерина.
– Ну-ка, повернись-ка, – строго сказала тётя.
Катя нехотя повернулась. Тётя Нина осмотрела её, взяла за руку, пощупала пульс.
– Когда последний раз ела нормально?
– Не помню.
– А месячные когда были?
Катя вздрогнула и резко посмотрела на тётю.
– Давно. Месяца два назад.
Тётя Нина нахмурилась.
– Вставай. Пойдём в ванную.
– Зачем?
– Проверим кое-что.
Катя неохотно поднялась. Голова закружилась, она прислонилась к стене.
– Ну-ка, идём, – поддержала её тётя.
В ванной Нина Петровна осмотрела племянницу, пощупала живот.
– Одевайся.
Вернувшись в комнату, тётя долго смотрела на Катю.
– Катя, скажи честно. У тебя с этим парнем было что-то?
Дочь покраснела.
– Было.
– Предохранялись?
– Он говорил, что всё под контролем…
Тётя Нина вздохнула.
– Катюша, ты беременна. Месяца три.
Слова повисли в воздухе. Катя сидела, не двигаясь.
– Что? – наконец выдохнула она.
– Ты беременна.
Катя закрыла лицо руками и расплакалась. Тётя обняла её.
– Ну что ты, что ты…
– Что мне теперь делать? – всхлипывала Катя. – Он же женится на другой!
– Сначала точно проверим. Завтра поедем к врачу.
– Мама узнает?
– Пока никому не говори.
Тётя ушла, а Катя пролежала до утра, не зная, что думать. В голове мелькали обрывки воспоминаний – обещания Егора, его слова о свадьбе после института…
Утром они поехали в больницу. Врач подтвердил: беременность, четырнадцать недель.
– Что будешь делать? – спросила тётя, выйдя из кабинета.
– Не знаю.
– Поговори с ним. Может, одумается.
Катя отрицательно покачала головой.
– Он её любит. По-настоящему.
– Тогда решай сама. Либо рожать и растить одной, либо…
– Либо что?
– Прервать.
Катя вздрогнула.
– Это грех.
– Грех – грехом, а жить-то надо. Подумай, сможешь ли одна поднять ребёнка?
Они молча ехали домой. Катя смотрела в окно на серое небо. Внутри неё росла жизнь, а она не знала, что с этим делать.
Дома мать встревожилась.
– Где были?
– У врача, – сказала тётя. – У Кати анемия. Лечиться надо.
Лидия Ивановна кивнула, но что-то её смущало. Дочь вела себя слишком странно.
Вечером пришла подруга Оля.
– Кать, что случилось? Ты вся изменилась.
– Да ничего…
– Да ладно тебе! Мы же подруги!
Катя вздохнула.
– Оль, а если девушка… в положении, а парень её бросил?
Оля округлила глаза.
– Ты о чём?
– Просто… интересно.
– Ну… сказала бы родителям. Или ему.
Катя кивнула. Больше она не заговорила об этом.
На следующий день она поехала к институту, где учился Егор. Дождалась его у выхода.
– Катя? Что ты здесь делаешь?
– Надо поговорить.
Они сели в сквере. Катя долго молчала, потом выдохнула:
– Я беременна.
Егор побледнел.
– Что?
– От тебя.
– Этого не можетОна больше никогда не видела Егора, но иногда, проходя мимо детских площадок, ловила себя на мысли, что в толпе ребятишек мог бы быть и её ребенок, если бы тогда всё сложилось иначе.
