В старинном приморском городке Еленовке, где утренние туманы обволакивают деревянные дома, а запах сосен смешивается с морским бризом, Сергей Иванович с трудом тащил огромный холщовый мешок к подъезду и тяжело перевёл дух.
«Ну и тяжесть же!» — проворчал он, отирая пот со лба дрожащей рукой.
Набрав знакомый код на домофоне, услышал знакомый голос:
«Серёженька, ты ли это?»
Втащив мешок в лифт, он с облегчением поставил его прямо посреди кухни.
«Господи, Сергей, что это такое?» — всплеснула руками Марфа Степановна, его теща, с недоумением глядя на зятя.
Сергей лукаво прищурился.
«Сейчас увидите!» — провозгласил он, начиная вытряхивать содержимое мешка на кухонный стол.
«Царствие небесное, да зачем же столько?» — ахнула теща, округлив глаза.
До знакомства с Сергеем Марфа Степановна считала себя вершиной бережливости. Её дочь Нюра тоже так думала, но страдала от этого.
«Нюрка, верни этот порошок на место!» — командовала Марфа Степановна в лавке. — «Бери соседний, он вдвое дешевле! Можно и про запас взять!»
«Маменька, да он же хуже…» — робко возражала Нюра.
«Ничуть не хуже! Просто не раскрученный! Порошок он и в Африке порошок!»
Нюра, бормоча про скупого, который платит дважды, покорно клала обратно выбранный пакет.
Если с порошком она ещё мирилась, то с обновками было сложнее.
«Маменька, посмотри, как мне идёт?» — Нюра крутилась перед зеркалом в новой юбке.
«Опять обнова? Почём брала?» — хмурилась Марфа Степановна.
«Да какая разница!» — горячилась дочь. — «Я сто лет ничего себе не покупала! Главное — сидит хорошо!»
«Как раз от цены и зависит!» — твёрдо заявляла мать, сверля дочь взглядом.
Нюра называла цену, заранее зная реакцию.
«Ох ты Господи! Да за такие деньги можно три таких сшить!» — возмущалась мать.
«Маменька, да хватит уже! Нынче на эти деньги и носовой платок не купишь! Хочу хоть иногда хорошо выглядеть!»
«И за меньшие деньги можно выглядеть прилично!» — отрезала Марфа Степановна.
Все аргументы о качестве ткани и идеальной посадке разбивались о гранит её убеждений.
«Маменька, ну почему ты такая скупая? Мы ведь не нищие!» — не выдерживала Нюра.
«Вот потому и не нищие, что я знаю цену копейке! А ты весь в отца — мот!» — парировала мать.
Нюра замолкала, вспоминая родительские раздоры. Скандалы, дележ добра, тяжбы об алиментах — всё это превратило бережливую Марфу Степановну в настоящую скопидомку.
В студенческие годы Нюра стеснялась звать гостей. Мать видела в них лишь лишние расходы.
«Не понимаю я этих сборищ!» — ворчала она. — «Сядут, жрут, пьют, треплются, а потом хозяйка посуду мыть должна!»
Нюра пыталась объяснять, но быстро махнула рукой — мать не слушала. После института она устроилась в контору и познакомилась с Сергеем.
«Маменьке он не понравится», — сразу поняла Нюра.
Сергей не обладал ничем из того, что ценила Марфа Степановна: ни собственного угла, ни богатых родственников, ни солидного наследства. Простой приказчик, но с притязаниями. А притязания, как считала теща, в котёл не положишь. Нюра тянула со знакомством, но когда Сергей заговорил о свадьбе, пришлось решиться.
«Серёжа, маменька у меня… своеобычная», — начала Нюра. — «Очень расчётливая.»
«Это же хорошо,» — пожал плечами он.
«Ты не понял. Она… настоящая скряга! Будет считать каждую крошку за столом. Будешь терпеть. После свадьбы снимем комнату, а маменька пусть копит себе дальше.»
«Чепуха!» — улыбнулся Сергей. — «Справимся. Давай лучше к ней. Своё жильё не скоро заработаем, а у моих — теснота. Решай!»
Нюра задумалась: «Сергей не ведает, что творит маменька. Но попытаться можно. Уйдём, если невмоготу станет.»
«Ладно, попробуем,» — согласилась она. — «Только если станет невтерпёж, скажи сразу.»
«Ты меня недооцениваешь,» — подмигнул Сергей.
Свадьба сыграли скромную, что весьма порадовало Марфу Степановну.
«Правильно, незачем деньги на ветер пускать!» — одобрила она.
Узнав, что молодые будут жить с ней, теща слегка нахмурилась, но тут же сообразила выгоду.
«Ладно, живите, копите на угол. Только мои порядки останутся!» — объявила она.
«Да и не надо их менять!» — вступил Сергей. — «Вы, Марфа Степановна, прямо молодец! Нынешняя молодёжь транжирит, а потом ноет. Я целиком на вашей стороне!»
Теща зарделась от удовольствия.
«Какой зять попался! Хоть и бедный, да смышлёный. С такими понятиями далеко пойдёт!» — подумала она.
Сергей быстро завоевал её доверие, предложив:
«Давайте я буду закупать провиант и хозяйственные нужды для всей семьи. Знаю, где подешевле. Будем экономить с умом!»
«Серёженька, да ты просто клад!» — растрогалась теща.
Нюра слушала с изумлением, а Сергей подмигнул ей украдкой.
Вскоре все шкафы ломились от припасов. Сергей сдержал слово, и Марфа Степановна ликовала, как дитя. Но ненадолго.
«Нет-нет, так нельзя!» — Сергей отобрал у тещи мерную кружку с порошком. Отсыпав половину назад, протянул ей. — «Этого вполне хватит!»
Теща растерянно уставилась на порошок.
«Серёжа, да этого же мало, не отстирается…»
«Всё отстирается! Если пенится — уже чисто!» — авторитетно заявил Сергей.
Марфа Степановна удивилась, но подумала: «А может, он и прав?»
Позже он спросил у Нюры:
«Что твоя маменька больше всего любит? Есть у неё слабинка?»
«Точно!» — вспомнила Нюра. — «Маменька помешана на посуде. Ни за что не возьмёт бывшую в употреблении. На всём экономит, но посуда — только новая и красивая.»
«Понял,» — усмехнулся Сергей. — «Вот где расточительство! Будем исправлять!»
«Марфа Степановна, поглядите, какой сервиз я за бесценок на базаре приобрёл!» — онОн начал выкладывать на стол старые, потертые чашки с надтреснутыми блюдцами, а теща побледнела и вдруг осознала, что зашла слишком далеко в своей скупости.
