Тень перед рассветом
Запись в дневнике
Тихий вечер опускался на наш городок у подножья Уральских гор, где по утрам стелется молочный туман. Сегодня с подругами — Алиной, Дашей и Варей — мы шумно праздновали мой девичник. Завтра я стану женой Артёма. Шампанское лилось рекой, смех звенел, музыка гремела. Вдруг — стук в дверь. Поправив платье, я пошла открывать.
«Добрый вечер,» — проговорила стоящая на пороге старушка с виноватой интонацией. Её морщинистое лицо казалось мне смутно знакомым.
«Добрый,» — ответила я, чувствуя, как между нами повисло тяжёлое молчание.
«Пришла предупредить — не выходи за Артёма,» — внезапно выпалила незнакомка, и её тёмные глаза впились в меня, будто пытаясь прочесть мои мысли.
«Что? Почему?» — растерянно спросила я.
***
Последние годы я жила в маленьком доме на окраине, доставшемся мне от бабушки Надежды. Домик был старый, но уютный — с дубовыми полами и окнами, за которыми шелестели берёзы. Дорога до работы в Екатеринбурге занимала полтора часа, но я не жаловалась. Здесь воздух пах полынью, спелыми яблоками и свежескошенной травой.
Подружки предлагали устроить девичник в ресторане, но я настояла на своём доме. Это был не просто вечер прощания с незамужней жизнью — это было прощание с моим убежищем.
Артём, мой жених, терпеть не мог «эту глушь». «Сейчас не время огородничать,» — ворчал он. — «Мы же не пенсионеры!» Я молчала. Дом останется, буду приезжать по выходным.
Но наши взгляды расходились всё чаще. Спорили обо всём — от трат до воспитания будущих детей. Артём всегда первый мирился — дарил розы, водил в кафе, клялся в любви. Его чувства были яркими и непостоянным, как майская гроза.
Люблю ли я его? Я старалась не задумываться. Когда пыталась разобраться в своих чувствах, внутри вместо тепла находила только пустоту — холодную и зияющую. Она поглощала всё, что мне было дорого: старые книги с потрёпанными корешками, чай с мелиссой в кружке с васильками, даже моего кота Барсика, мурлыкавшего у меня на коленях.
Я не любила Артёма. Но всё равно шла под венец. Он был старше на двенадцать лет, успешный, уверенный в себе. «С таким мужем не пропадёшь,» — шептались подруги. Я кивала, пряча сомнения. Белое платье уже висело в шкафу — одновременно манящее и пугающее.
Сквозь гомон гостей я едва расслышала стук. Думала, показалось — но он повторился.
«Добрый вечер,» — сказала старушка. Она напоминала мою первую учительницу: седые волосы в пучке, тёмный кардиган, длинная юбка. Но её глаза… Они смотрели прямо в душу.
«Зовите меня Пелагея Степановна. Я мать Игоря Волкова, вашего соседа.»
«С Игорем что-то случилось? Или с Витькой?» — встревожилась я. Игорь жил рядом, воспитывая сына один — жена ушла пять лет назад. Я помогала, чем могла: пекла пироги, приносила Вите книги, сажала цветы под их окнами.
«Нет, всё в порядке,» — успокоила старушка. «Благодаря вам. Приехала проведать сына, решила поблагодарить.»
«Да что вы, это же мелочи…»
«Не мелочи,» — перебила она, и в её голосе зазвенела сталь. «Не сердитесь, Татьяна. Я старая, но правду вижу. Не выходите за Артёма.»
«Простите, что? Откуда вы вообще знаете про Артёма?»
«Гадала,» — просто ответила она. «Карты не врут. Ваша судьба — с Сергеем.»
Я отвернулась, глядя в темнеющий сад. За спиной смеялись подруги, а здесь время будто остановилось.
Старушка развернулась и ушла. «Не учительница, а настоящая ведунья,» — мелькнуло у меня в голове.
***
Свадьба была шикарной. Но счастья не принесла. Артём стал грубым, начал пить. Я терпела три года, потом собрала вещи и вернулась в бабушкин дом.
Над дверью висели пучки полыни. «От сглаза,» — смущённо пояснил Игорь. В его доме теперь жили новая жена и их маленький Ромка.
Вечером я сидела с чаем, вспоминая старушку. И вдруг телефон мигнул — сообщение:
«Привет, нашёл тебя! Ты же теперь Романова?»
Это был Сергей Громов. Мы выросли вместе, проводя лето у бабушек. Потом он ушёл в армию, остался служить.
Мы проговорили до утра. Он возвращался домой, мечтая отремонтировать бабушкин дом.
Пророчество Пелагеи Степановны сбылось. Теперь я замужем за Сергеем. На этот раз — по любви. И знаю, что впереди нас ждёт только счастье — пахнущее свежим хлебом и утренней росой.
