Тени заботы: История Екатерины и её семьи
Екатерина лежала в палате скромной больницы в Омске, её лицо было бледным, но в глазах читалось облегчение. В дверь постучалась подруга Светлана, держа в руку пакет с яблоками и виноградом.
— Ну ты даёшь, Кать! — воскликнула Светлана, опускаясь на стул рядом. — Как ты могла так долго терпеть? А вдруг бы не успели?
Екатерина слабо улыбнулась, её голос звучал еле слышно.
— Прости, Света. Всё произошло внезапно, я даже не думала, что это серьёзно. Решила, что само пройдёт. Слава Богу, теперь всё позади. Как там бабуля? Справляется ли Дмитрий? Она в последнее время такая своенравная…
— Всё под контролем, не переживай, — успокоила Светлана. — Бабуля жива-здорова, накормлена, причесана. Только ворчит, как обычно.
— Спасибо тебе, Светуля, за помощь! — Екатерина сжала её ладонь. — Я тебе обязана.
— Да брось! — Светлана рассмеялась, но в её взгляде промелькнуло что-то тёплое. — За что благодарности? Я ведь прибежала к вам, суп несу, думаю — бедная старушка голодная сидит. А у вас там… такое!
— Что такое? — Екатерина приподнялась, встревожившись.
— Ты только представь, как мы все перепугались! — продолжила Светлана, голос её дрожал. — Ну как можно было столько терпеть? Чуть не довела до беды!
Екатерина, всё ещё ослабленная после операции, лежала под тонким одеялом и еле слышно вздыхала.
— Прости… Я и сама не ожидала. Всё началось внезапно, думала — само пройдёт. Чуть не попрощалась с жизнью. Но, слава Богу, скоро выпишут. Дома бабуля, её нельзя оставлять одну. Дмитрий с ней, а она сейчас такая привередливая…
— Всё под контролем, — мягко сказала Светлана. — Бабуля в порядке: накормлена, умыта, хоть и ворчит, но это же её обычное дело.
— Ты просто золото! — Екатерина с благодарностью посмотрела на подругу. — Не представляю, что бы мы без тебя делали.
— Ну вот, опять за своё! — Светлана махнула рукой, но в глазах словно искорка мелькнула. — Это не мне спасибо, а твоему Дмитрию. Не муж у тебя — а клад! Я всегда знала, что он молодец, но тут просто обомлела. Забегаю к вам, суп несу, думаю — сейчас бабулю переодену, накормлю. А там… такое!
— Что такое? — Екатерина нахмурилась, сердце ёкнуло.
— Да вот! — Светлана оживилась. — Захожу, а у вас борщом пахнет на весь этаж! Бабуля чистенькая, довольная, как на приёме у царицы. Я говорю: «Сейчас руки помою, переодену». А Дмитрий мне: «Не суетись, Света, я всё сделал. Обед готов, бабулю умыл, накормил». Я аж кастрюлю чуть не уронила!
— Сам?! — Екатерина глаза округлила.
— Сам, Кать! — Светлана закивала. — Я не поверила, спрашиваю: «Как ты её переодел? Она же никого, кроме тебя, к себе не подпускает!» А он так спокойно: «Мы с бабулей договорились». Зашла к ней — правда, умытая, причёсанная, даже улыбается. Тебя, правда, всплакнула, переживает. Я её успокоила, сказала, что ты в порядке.
Екатерина закрыла глаза, чувствуя, как щёки горят от стыда. Как же она подвела Дмитрия! Оставила его одного с бабушкой, а он… взял всё на себя. И ведь даже не обмолвился, когда звонил! Спросила его тогда: «Света заходила? Обещала помочь». А он только: «Заходила, всё хорошо, не волнуйся». Даже бабуля, когда Екатерина с ней говорила, ничего не сказала — только плакала и спрашивала, как она себя чувствует.
С десяти лет Екатерина жила с бабушкой в их старой квартире на окраине Омска. Сначала, конечно, с родителями, но потом те решили, что их брак — ошибка. Отец после развода уехал за границу, женился там. Деньги присылал исправно, сначала навещал, но потом забросил — словно забыл, что дочери нужен не только кошелёк, но и отец. О матери Екатерины, у которой они жили, он и вовсе не вспоминал. Мать тоже долго не горевала — нашла нового мужа, родила сыновей, и Екатерина как-то отошла на второй план.
Когда родители разъехались, девочке не нашлось места в их новых семьях. Мать с отчимом перебрались в другой город, и Екатерина осталась с бабушкой. Та сразу сказала:
— Нравится — не нравится, а жить нам теперь вместе. Договоримся сразу: помогаем друг другу, потому что больше надеяться не на кого. Родители твои разбежались, а нам идти некуда.
Екатерине и не хотелось никуда. С бабушкой было спокойно. Та была строгой, но справедливой. Ругалась только по делу, да и то скорее для порядка, называя внучку по полному:
— Екатерина, так не делается!
Мать вспомнила о дочери, когда её сыновья подросли. Стала звонить, звать:
— Приезжай, Катя, забирай документы, будешь учиться у нас, здесь перспектив больше.
Екатерина тогда заканчивала школу, решала, куда поступать. Обрадовалась, чуть не сорвалась к матери, но бабушка остановила:
— Беги, конечно, раз мать вспомнила! Но подумай: сколько они там живут? И лишь теперь тебя позвали. Может, нянька им понадобилась? Окончи школу, экзамены сдай, а потом решай.
Екатерина послушалась. Мать обиделась, бросила трубку, разговаривать не стала. Когда Екатерина сдала экзамены и собралась ехать, та отрезала:
— Поздно, Катя. Не приехала, когда звала — теперь не надо. Сиди с бабушкой.
Так Екатерина и осталась. Поступила в институт, устроилась на работу. Там встретила Дмитрия, и вскоре они поженились. Не потому, что «залетела», как шептались некоторые, а потому, что поняла — это её человек. Свадьба была скромной, но платье — шикарным. Родители приехали, ненадолго отложив дела, и даже казались счастливыми.
Жили они с Дмитрием меньше года. Сняли квартиру, чтобы не стеснять бабушку, хотя та ворчала:
— Да вы мне не мешаете!
Но втайне гордиБабушка, глядя на Дмитрия, который аккуратно разливал чай по кружкам, тихо сказала: «Хороший у тебя муж, Катя, с таким и старости не страшно.»
