Костя стоял у окна в своей новой квартире где-то в Балашихе, и воздух за стеклом казался таким тяжёлым, что дышать было сложно. Всё, что раньше казалось надёжным и нерушимым, теперь рассыпалось, как карточный домик. Он смотрел на хмурое подмосковное небо и вдруг осознал: обратной дороги нет.
Раньше у него была семья. Лиза – жена, с которой он прожил пятнадцать лет. Надёжная, спокойная, настоящая хозяйка. Две дочки, уют, дача под Звенигородом, свой маленький бизнес. Всё было правильно, стабильно… и до оскомины скучно. Каждое утро – одно и то же. Разговоры про школу, ремонт, ипотеку. Костя чувствовал, будто заперт в клетке, пусть и позолоченной.
А потом в их проектное бюро устроилась новая сотрудница – Алина. Молодая, огненная, с дерзким смехом. Она ловила каждое его слово, смотрела с обожанием, случайно касалась руки. И в нём вдруг ожило что-то давно забытое – азарт, интерес, ощущение, что он ещё не старик. Он начал задерживаться на работе, пропадать «по делам». Лиза не спрашивала, а он даже был ей благодарен – меньше ненужных разговоров.
Но случайностей не бывает. Алина знала, чего хочет. И она хотела его. Они стали задерживаться в офисе, потом – встречаться вне работы, делить ужины, разговоры, а потом и постель. Он и сам не заметил, как шагнул в эту пропасть. И однажды, не выдержав внутреннего гнёта, собрал вещи и ушёл.
Лиза встретила его молчанием. Ни криков, ни сцен. Только посмотрела в глаза и сказала:
– Запомни этот день, Костя. Ты его выбрал сам.
Первое время с Алиной было как в кино. Она смеялась, ласкалась, горела страстью. Он чувствовал себя живым, нужным, желанным. Но вскоре магия испарилась. Алина стала нервной, вечно недовольной: то ему некогда, то денег мало, то ноутбук ей важнее. И вот тогда впервые кольнуло – а что, если вернуться? Туда, где было тепло.
Повод подвернулся сам – Лиза позвонила, попросила отвезти девочек на дачу. Он согласился, рад был хоть ненадолго сбежать от новой жизни, которая душила. С дочками они провели три дня – пекли блины, катались на самокатах, смеялись. И на душе стало так легко, что в груди заныло – вот оно, счастье, которое он променял на мишуру.
Он позвонил Лизе. Хотел поговорить. Объясниться. Вернуться. Она выслушала и ответила:
– Условия простые. Бросаешь Алину. Начинаешь с нуля. Но знай – доверия не будет. Это будет другая жизнь.
Он не ответил сразу. Всё казалось слишком резким. А потом Алина сообщила, что беременна. Он молчал, а потом прошептал: «Я стану отцом…»
Радость смешалась с ужасом. Любит ли он её? Будет ли этот ребёнок спасением или приговором? Он чувствовал: всё, построенное на обмане, не может быть крепким. Его рвало на части – между дочками и будущим сыном, между Лизой и Алиной, между прошлым, которое он предал, и будущим, которого боялся.
Они встретились с Лизой в парке. Он выложил всё как есть, без прикрас. Просил прощения. Она долго молчала, а потом сказала:
– Костя, мне даже легче стало, понимаешь? У тебя будет сын. А у меня – новая жизнь. Возврата нет. Не потому что я тебя ненавижу. А потому что себя люблю.
Он встал, посмотрел на неё. Сильную. Спокойную. Чужую. И вдруг понял – он потерял всё. По собственной глупости. И теперь идти можно только вперёд – по дороге, которую выбрал сам. Даже если она ведёт в тупик.
