Тот день начался как обычно: автобус, битком набитый студентами, окна в узорах мороза, воздух густой от дешёвого парфюма и мокрых варежек. На остановке «Улица Гагарина» ввалился мужик — лет пятидесяти, в помятом пальто, держался за поручень, будто за последнюю надежду. Сперва решил — алкаш… но нет. Лицо землистого цвета, губы синие, дышит тяжело, как рыба на берегу.
Мы вышли у метро. Не знаю, что меня понесло, но я поплёлся за ним. Шёл он, будто против ветра, каждый шаг давался с трудом. Подошёл ближе:
— Дяденька, вам плохо?
Он лишь посмотрел сквозь меня мутными глазами — и рухнул на асфальт, как подкошенный.
Я рванул к нему, тряс за плечи, орал в телефон: «Скорая, срочно!» Люди обтекали нас, словно река вокруг камня — кто с любопытством, кто с брезгливостью, большинство просто отворачивались. Врачи примчались быстро. Бригадир — седой, с лицом, изрезанным морщинами, — хлопнул меня по плечу:
— Молодцом, парень. Без тебя — каюк.
Опоздал на пары, но внутри горело: сделал что-то настоящее.
Жили мы с матерью в хрущёвке на окраине. Отец сбежал ещё до моего рождения. Мать работала уборщицей в школе, я подрабатывал грузчиком. Денег вечно не хватало, но нытьё у нас в семье не приветствовалось.
А потом — морозное утро, мы с мамкой чистили двор, как вдруг подкатывает чёрный Mercedes. Из него выходит женщина — шуба, каблуки, будто сошла с экрана.
— Вы Семён? — голос дрожит.
— Я…
— Врач дал ваш адрес. Вы спасли моего мужа… Он бы… — она сжала мою руку в замёрзших пальцах, сунула конверт.
Дома открыли его вместе. Внутри — целое состояние, хватило на мамины долги. Впервые видел, как она плачет от счастья.
Окончил институт, устроился в МЧС. Мать хвасталась перед соседками: «У меня сын — герой!»
Потом встретил Анфису. Тихая, с глазами, как у лесной нимфы. Когда привёл её домой, мать сразу прижала к груди:
— Внуков хочу! — прошипела мне на ухо.
Настал черёд знакомиться с её родителями. Богатый район, трёхэтажный особняк. В гостиной меня встретил мужчина — и вдруг задрожал, схватился за сердце.
— Это… ты? — прошептал он, а потом обнял так, что кости затрещали.
Я узнал его — того самого, что когда-то упал на улице. Теперь он сиял, как новогодняя ёлка. Повернулся к жене:
— Видишь, как жизнь круги сводит?
Мы все рыдали, даже Анфиса, которая обычно сдерживала эмоции. Теперь этот человек — мой свёкор.
Так один минутый момент человечности сплел наши судьбы в тугой узел. И ведь стоило только… не пройти мимо.
