Торт и разбитые надежды
Анна взбивала сливочный крем, её руки двигались с отточенной точностью. Торт для Насти, её дочери, должен был стать идеальным: три яруса, воздушный мусс, спелая клубника, изящные шоколадные узоры. Сегодня Насте исполнялось восемнадцать, и Анна надеялась, что этот торт — её лучший за двадцать лет работы кондитером — снесёт стену, выросшую между ними за последний год.
— Мам, ты ещё не закончила? — Настя влетела на кухню, её кроссовки скрипели по старому линолеуму. — Даша уже едет, а у нас полный разгром!
— Почти, — Анна улыбнулась, вытирая ладони о фартук. — Посмотри, нравится?
Настя бросила взгляд на торт, её лицо осталось холодным.
— Ну… ничего. Но Даша говорит, что такие торты уже не в тренде. Сейчас все заказывают минимализм — без лишних украшений.
Анна почувствовала, как ложка в её руке стала вдруг тяжелее.
— Это не просто украшения, Настенька. Это те самые узоры, как на твоём торте в десять лет. Помнишь?
— Мам, мне тогда было десять, — Настя закатила глаза. — Ладно, я пойду уберу в зале. Папа опять завалил всё своими документами.
Она вышла, оставив за собой лёгкий шлейф духов и ощущение, будто Анна говорила со стеной.
—
К шести вечера зал преобразился: шары, гирлянды, стол с закусками. Анна поставила торт в центр, его ягоды блестели под светом люстры, словно драгоценные камни. Она вспомнила, как в прошлом году Настя отказалась от семейного праздника, сбежав с друзьями в кафе. «Я уже взрослая, мам», — бросила она тогда. Анна полгода откладывала с каждой зарплаты, отказавшись от нового платья и подписки на кулинарный журнал, чтобы сегодня всё было безупречным.
Звонок в дверь прервал её мысли. Настя бросилась открывать, и в квартиру вплыла Даша — высокая, с малиновыми ногтями и взглядом, сканирующим всё вокруг.
— Ух ты, это что, торт? — Даша остановилась перед творением Анны, склонив голову. — Насть, ты серьёзно? Это же выглядит так… по-подростковому.
— Ну, это мамина фишка, — Настя хихикнула, но щёки её покраснели. — Она обожает такие… старомодные штуки.
— Старомодные? — Даша рассмеялась, её голос звучал резко, как скрежет стекла. — Это прям как из девяностых! Сейчас все заказывают голые торты — без глютена, без сахара. Правда, Насть?
Анна сжала край фартука, чувствуя, как воздух в комнате становится гуще.
— Привет, Даша, — она попыталась улыбнуться. — Этот торт сделан по Настиному вкусу. Она всегда любила клубнику и ваниль.
— Любила, — Даша подчеркнула последнее слово, глядя на Настю. — Но времена меняются, да? Настя теперь в тренде ЗОЖ, ты же не ешь сахар?
Настя заёрзала, теребя браслет.
— Ну, не то чтобы… Но Даша права, мам. Может, в следующий раз сделаешь что-то попроще?
Анна почувствовала, как сердце сжалось, но кивнула.
— Хорошо, Настенька. Давай пока встречай гостей.
—
Гости, друзья Насти из школы и универа, заполнили зал смехом и музыкой. Анна разносила канапе, стараясь не замечать, как Даша что-то шепчет Насте, указывая на торт. Муж Анны, Дмитрий, сидел в углу, уткнувшись в ноутбук. Его «срочные отчёты» всегда оказывались важнее семейных праздников.
— Ань, как дела? — Дмитрий мельком поднял глаза. — Торт прекрасный, как всегда.
— Спасибо, — Анна выдавила улыбку. — Поможешь с напитками?
— Сейчас, только допишу письмо, — он снова погрузился в экран.
Анна вернулась к столу, где Даша громко вещала о «модных вечеринках».
— В Москве недавно была тусовка, — говорила она, — торт был без сахара, с матчей и суперфудами. Вот это уровень! А тут… — она кивнула на торт Анны, — будто из советского детства.
Гости засмеялись. Настя покраснела, но промолчала, теребя край скатерти.
— Даш, это мамин торт, — тихо сказала она. — Она старалась.
— Старалась? — Даша вскинула брови. — Насть, стараться — это одно, а попадать в тренд — другое. Ты же не хочешь, чтобы твои восемнадцать выглядели как детсадовский утренник?
Анна почувствовала, как лицо загорается. Она хотела ответить, но её взгляд упал на Настю, которая опустила глаза, будто соглашаясь.
—
Кульминация вечера наступила, когда пришло время задувать свечи. Анна выкатила торт на тележке, её руки дрожали. Гости затихли, телефонные камеры нацелились на Настю. Анна зажгла свечи, их пламя отражалось в глазах дочери, как когда-то давно.
— Настенька, загадывай желание, — Анна улыбнулась, чувствуя ком в горле.
— Погоди, — Даша шагнула вперёд, её голос разрезал тишину. — Это что, обычные свечи? Насть, ты же хотела фейерверки! Это твой день!
— Фейерверки? — Анна растерялась. — Настя, ты ничего не говорила…
— Потому что ты всё равно сделаешь по-своему! — Настя вдруг вспыхнула, её голос дрожал. — Мам, я просила что-то простое, а ты опять со своими вычурными тортами! Мне восемнадцать, а не пять!
Гости зашептались. Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Настя, я хотела, чтобы тебе понравилось, — её голос едва слышался. — Это твой любимый вкус…
— Любимый? — Настя рассмеялась, но в глазах блеснули слёзы. — Ты даже не знаешь, что я уже год не ем клубнику! Даша права, ты живёшь в прошлом!
— Насть, не кипятись, — Даша положила руку на её плечо, словно дирижируя сценой. — Просто задуй свечи и не усложняй. Всё равно никто не станет есть этот торт.
Анна посмотрела на Дмитрия, ожидая поддержки, но он лишь пожал плечами.
— Ань, может, не надо ссориться? Пусть молодёжь веселится.
— Веселится? — Анна шагнула к тележке, её голос дрожал. — Я три месяца готовила этот день. КопиАнна сжала кулаки, её голос прозвучал тихо, но с неожиданной твёрдостью: «Тогда праздник окончен».
